Путешествие на край тысячелетия

Ты покинута в одиночестве. Парусаодеяний твоих помертвели.Ты ушла, вторая жена. Безутешноплачет муж у твоей постели.Ты корабль обратила в ложе. И тебе весломнога обнаженная сталаМы ж уходим дорогой темных скитаний.Да минуют нас бури и скалы.Драгоценность моя! Ты сейчасснова становишься мертвым прахом.

Умирают надежды мои. И душавновь наполняется страхом.Не искуплена ты! И голубка твояне получила прощенья.Вот, она возвращается мстительно,наполняя ядом наши моленья.Как любовь моя ласкала тебя,как тайком боготворила!Прикоснуться к милой ногепределом моих мечтаний было.

Даже когда ты отдавалась ему —я был с вами незримо рядом.Точно пламенной страсти мечомразделял вас завистливым взглядом.Окружает нас серый, угрюмый Верден,чужой христианский город.И Танжер далеко. И громовой океаннадвое черною бурей расколот.Не проси, чтобы я, даже скорбя,покаялся в этой горькой страсти.

Я тоже плачу, как он, твой муж. Я,росивший и не удостоенный счастья.Как трусливо, с поджатым хвостом,подкралось подлое отлученье!Точно пес, сторожа свой закон,рыжий судья пролаял свое решенье,немедля и навсегда рассечьваш двуединый союз с супругом —твой и первой его жены, что былатебе и соперницей, и верным другом.

Ты уходишь от нас лабиринтами очищенья,дорогой далекой, новой.Кутаясь в наши молитвы, твоя душагорит, не сгорая, точно куст терновый.Я же здесь остаюсь, твой вдовец,жалкий двойник твоего мужа.Подожди, я пойду тебе вслед! Пусть и менявместе с тобой обнимет смертная стужа.

Глава пятая

Уже на следующее утро, приступив к молитвам и увидев, какую глубокую озабоченность вызывает у магрибского купца болезнь молодой свояченицы, укрытой в маленьком доме по соседству, семеро прибывших из Меца евреев начинают догадываться, что речь идет о женщине, почему-то крайне близкой и дорогой его сердцу. Но поскольку они не знают, как истолковать то, о чем догадываются, то им трудно отделаться от подозрения, что они являются свидетелями кровосмесительства и что свояченица купца — в то же время его тайная, горячо любимая наложница. И поэтому они принимаются копать дальше, и, как только им удается развязать язык маленького Шмуэля Эльбаза, им открывается подлинный статус больной, которая оказывается и не свояченицей, и не наложницей, а еще одной женой магрибского купца — хоть и вполне законной, но второй. Но не эта правда лишает их сна и покоя, а прежде всего та ложь, с помощью которой рав Эльбаз заманил их в Верден. И потому, прежде чем приступить к молитве седер га-авода, которую рав Эльбаз намерен вести в ее южной, пространной и пышной версии, составленной великим вавилонским гаоном, они отходят посовещаться на край рощи, к стене расположенного поблизости монастыря, а закончив свое совещание, зовут к себе андалусского обманщика с требованием объяснить, зачем он им солгал. Вначале рав пытается извернуться так, чтобы не открывать им тайну отлучения, наложенного на Бен-Атара, опасаясь, как бы и они не присоединились к своим собратьям в Вормайсе и не покинули бы южан посреди молитвы, вернувшись в Мец вместе с привезенным ими свитком Торы. Но поскольку он не до конца уверен, что могущество отпущений Судного дня достаточно велико, чтобы отпустить грех лжи, которая будет произнесена в самый разгар молитвы, то в конце концов сдается и открывает им истинное положение дел, хотя и весьма кратко, сухо и деловито.