Путешествие на Запад. Том 2

– Ваше величество, – воскликнул в совершенном смятении Трипитака. – Простите смиренного монаха. Мой ученик, приняв нашу религию, совершил немало славных дел. И теперь, когда он погиб в котле с кипящим маслом, я не хочу больше жить. Вы – правитель, и все здесь подвластны вам. Прикажите мне умереть, и я умру. Только перед смертью я хотел бы просить вас об одной милости: велите принести мне полчашки холодного рисового отвара и три бумажных жертвенных коня. Я совершу жертвоприношение душе умершего и помолюсь за него. После этого я готов принять смерть.

– Недаром говорят, – заметил правитель, – что китайцы отличаются высоким чувством долга.

После этого он велел принести все, что просил Трипитака. Когда это было сделано, Трипитака позвал Ша-сэна и вместе с ним подошел к котлу. Несколько человек схватили Чжу Ба-цзе за уши и тоже подтащили его к котлу.

– О ученик мой, Сунь У-кун! – воскликнул Трипитака:

С тех пор как ты принес монашеский обет,Ты в путешествии спасал меня от бед.Заботу, милость и любовь твою ко мнеТогда не раз в чужой я видел стороне.

Хотели мы достичь Великого пути.Как мог задумать ты в обитель тьмы уйти?При жизни к одному ты весь был устремлен,И цель твоя была – достать святой канон,И, даже смерть вкусив, ты веру сохранил.В какой бы дальний край твой дух ни воспарил,Меня ты должен ждать средь гробовых святынь,И вместе улетим мы на гору Лэй-инь.[115]

– Учитель, – не вытерпел Чжу Ба-цзе. – Вы молитесь совсем не так, как нужно. Ша-сэн! Ты поднеси за меня чашку с рисовым отваром, а я буду читать молитву. – И он, тяжело дыша, заговорил:

Ты, обезьяна с шерстью шелудивой,       Невежественный бимавэнь!Ты, на смерть осужденный справедливо,       Варишься в масле, бимавэнь!Вот для тебя пришел последний день!       Покончено с тобою, бимавэнь!

Сунь У-кун, который все это слышал, не выдержал, принял свой обычный вид и, выскочив наружу, как был голый и весь в масле, стал на краю котла.

– Дубина неотесанная! – крикнул он. – Ты кого это тут ругаешь?

– Ученик мой! – воскликнул Трипитака. – Как ты напугал меня!

– Да, прикидываться мертвым наш брат мастер, – заметил Ша-сэн.

– Ваше величество, – докладывали в это время перепуганные насмерть чиновники. – Монах вовсе не умер. Видите, он вынырнул из масла.

Между тем главный палач, опасаясь, как бы его не наказали за ложное донесение, поспешил доложить:

– Вначале монах действительно сварился, но так как он умер в неположенный день, душа его вернулась обратно.

Услышав это, Сунь У-кун рассвирепел. Он выскочил из котла, вытерся и надел платье. Затем он схватил свой посох и, взмахнув им, ринулся на главного палача. Удар был тяжел, и от палача осталось мокрое место.

– У кого это душа вернулась? – кричал Сунь У-кун.

Перепуганные насмерть чиновники поспешили освободить от веревок Чжу Ба-цзе и, повалившись на колени, взмолились:

– Смилуйтесь над нами, смилуйтесь!

Правитель сошел с трона и хотел было удалиться, однако Сунь У-кун задержал его:

– Ваше величество, а теперь прикажите вашему наставнику искупаться в масле.

– О мой наставник, – произнес государь, дрожа от страха, – спасите меня! Скорее искупайтесь в масле, иначе этот монах пустит в ход свой посох.

Сила барана сошел вниз, так же, как и Сунь У-кун, снял с себя одежду и, прыгнув в котел, стал там плавать и кувыркаться.

Оставив правителя, Сунь У-кун подошел к котлу и велел слугам подбрасывать хворосту. Затем он опустил руку в котел и так и ахнул. Масло было холодным как лед.

«Когда я купался, масло было горячим, – раздумывал он, – а сейчас оно совершенно холодное. Понятно! Этому даосу помогает Царь драконов».

Тут Сунь У-кун взвился ввысь и произнес заклинание, начинающееся словом «Ань» [116], которым вызывал Царя драконов Северного моря.

– Я тебе покажу, несчастный червяк с рогами, – набросился он на дракона, когда тот явился на его зов. – Как ты смеешь помогать этому даосу, поручив дракону холода охранять его? Ты, что же, хочешь, чтобы он вышел победителем!