Путешествие на Запад. Том 4

Пока они разговаривали, подошли два послушника звать к чаю, и все вернулись в монастырь.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, которые находились в келье настоятеля, все время ворчали.

– Завтра с петухами надо отправляться в путь, а их все нет!

– Ну-ка, повтори, что ты сказал? – набросился Сунь У-кун на Чжу Ба-цзе, входя в келью.

– Ложись-ка лучше спать, – отвечал тот, – нашел время любоваться природой!

Настоятель поспешил покинуть их, а Танский наставник сразу же лег в постель.

Ночь была поистине прекрасна. Вот послушайте:

Смолкли люди в домах,      И луна в небесах потонула,И в глубокой дремоте      Устало притихли цветы.Теплым ветром в окошко

      Сквозь занавес легкий дохнуло,Все уснуло, лишь звезды      На землю глядят с высоты.А из медных сосудов      Вода равномерно сочится,Вот уж третий сосуд      Постепенно, по капле, иссяк.[119]Млечный Путь серебром      Отражается на черепице –Это кровли кумирен      Блестят сквозь полуночный мрак.

Вскоре после того как наши путники уснули, запели петухи. Проезжие купцы поднялись, начали шумно собираться в дорогу, зажгли фонари и принялись готовить пищу. Наш наставник тоже проснулся, разбудил Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, велел им оседлать коня и собрать вещи. Сунь У-кун позвал служку и велел ему зажечь фонари. Монахи монастыря уже успели приготовить чай и разную еду. Они расположились на заднем дворе и почтительно ожидали Танского наставника. Чжу Ба-цзе на радостях съел целое блюдо хлебцев, подхватил поклажу и вывел коня. Сюань-цзан и Сунь У-кун поблагодарили монахов за радушие и распрощались с ними. Напутствуя Сунь У-куна, настоятель монастыря шепнул ему: «Помни, помни, что я рассказал тебе о страданиях девушки!».

– Не забуду, почтеннейший! – улыбаясь, ответил ему Сунь У-кун. – Как только мы прибудем в столицу, я сразу же узнаю обо всем. Мне достаточно поглядеть на царевну, чтобы определить, кто она на самом деле!

Проезжие купцы с шумом и криками отправились вместе с нашими путниками и вышли на большую дорогу. Когда они проходили заставу Петушиный крик уже наступил час инь [120], и только к часу сы [121] они увидели стены столичного города.

Какие же неприступные у него были стены, словно железные! А какие блестящие крыши, будто золотые! Поистине можно было подумать, что здесь находятся Небесные дворцы Священной земли.

Высоко расположен город –      Сверкая, как цветной кристалл,Он, величавый и нарядный,      На неприступных кручах встал.Пестрей, чем чешуя цилиня      Иль оперение жар-птиц,Блестят богатые хоромы      И кровли расписных светлиц.Внизу медлительные воды

      Во рвах струятся крепостных,Кольцом текучим опоясав      Громады стен сторожевых.Стоит счастливый, светлый город,      Пестрея на крутой горе,И сотни разноцветных флагов      Играют в утренней заре.В лучах рассвета, как живые,      Переливаясь и горя,Знамена реют вдоль дороги,      Ведущей ко дворцу царя,А вешний ветер, легкий ветер      Доносит флейт веселый зов

И мерный рокот барабанов      До разукрашенных мостов.Да, по одеждам и по шляпам,      По мирным лицам горожанУвидишь сразу: здесь народу      Властитель благосклонный дан.А житницы переполняет      Зерна рассыпчатый янтарь,И это тоже значит: правит      Страной достойный государь.

В тот же день путники вошли в восточную часть города. Купцы разбрелись по гостиницам и постоялым дворам. Танский наставник со своими учениками остановился на постоялом дворе почтовой станции. Служащие немедленно доложили о прибывших смотрителю станции.

– Какие-то весьма странные на вид монахи зашли к нам во двор, – сказали они, – их четверо и с ними белый конь.

Услыхав о том, что есть конь, смотритель станции решил, что приезжие прибыли с казенным поручением, а потому сам вышел в приемную встретить их.

Танский монах поклонился ему и сказал: