Путешествие на Запад. Том 4

Танский наставник был до того увлечен сопоставлением стихов и рисунков, так ясно представлял себе, что было на душе у художника и поэта, что невольно тут же сложил стих:

Солнышко греет, лед весь растаял,Творить начинает земля…

Государь очень обрадовался и обратился к своему телохранителю:

– Принеси скорей кисть, тушечницу и бумагу! Мы попросим нашего зятя записать стихи, которые он сложил, а потом на досуге будем наслаждаться ими.

Наставник, вдохновленный удачей, не стал отказываться. Он взял писчую кисть и написал в подражание каждому стихотворению свое четверостишие.

К изображению весеннего пейзажа:

Снова солнышко греет,      И льдины темнеют и тают,И, от сна пробуждаясь,      Творить начинает земля.А в дворцовом саду      Молодые цветы расцветают,Так легко и шутливо      Свои лепестки шевеля.Веет ласковый ветер,

      Колышется рис на равнине,Льется дождь благодатный –      Все радует сердце крестьян.Стихли волны морей,      Снова реки прозрачны и сини,И тревоги исчезли,      Как тает на солнце туман.

К изображению летнего пейзажа:

Долго тянутся дни,      Не спешат разгореться закаты.Звездный Ковш в небесах      Устремлен на полуденный край.Как багряным огнем,      Лепестками оделись гранаты,Облаками цветов      С ними спорят деревья хуай.

В старых парках дворца,      Среди зарослей ивы плакучейПесня иволги вьется      И крики стрижей над рекой.Свежий ветер струит      Отголоски их звонких созвучийИ под полог багряный      Доносит в дворцовый покой.

К изображению осеннего пейзажа:

Запах спелых плодов      Долетает из каждого сада,Мандарин еще зелен,      Зато пожелтел апельсин.Кипарисы и сосны темнеют.      Они словно рады,Что серебряный иней

      Покрыл их до самых вершин.Приоткрыв лепестки,      Сотни астр вдоль оград запестрели,Разноцветным узором      Блестя, как живая парча.Где-то слышится песня      И вместе с напевом свирелиК облакам улетает,      В осенних просторах звуча.

К изображению зимнего пейзажа:

Как ясны небеса      После нескольких дней снегопада!Легок воздух морозный,      И снег под ногами хрустит.Удивительной стала      Хребта голубая громада,

Скал причудливый гребень,      Как белая яшма, блестит.В печках тлеет кизяк,      Тянет запахом добрым и милым:Это пахнет из комнат      Топленым, густым молоком.Звонко девы поют,      Прислонясь к изумрудным перилам,И в цветных рукавах      Прячут зябкие ручки тайком.

Правитель еще больше обрадовался, когда прочел эти стихи, так подходившие к стихам на картинах. От удовольствия он даже прочел вслух последнюю строку: «Звонко девы поют, прислонясь к изумрудным перилам, и в цветных рукавах прячут зябкие ручки тайком». Правитель тут же велел переложить на музыку стихи Сюань-цзана, и весь день музыканты их исполняли.

В это время Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн пировали в беседке Весна. Каждый из них хлебнул несколько чарок вина и слегка захмелел. Они собрались было пойти за своим наставником, но, увидев, что он сидит вместе с правителем, раздумали. Чжу Ба-цзе разобрал хмель, и он принялся горланить:

– Эх-ма! До чего же весело живется! Сегодня уж я наелся и напился как следует! Пока сыт, надобно пойти поспать!

– Да разве можно! – засмеялся Ша-сэн. – Ты, братец, видно, совсем не занимался самоусовершенствованием. Как же можно сразу спать после такой сытной еды?

– Что ты понимаешь! – возразил Чжу Ба-цзе. – Есть такая пословица: «Кто поевши не растянется, тот жир себе не нагуляет!».

В это время в беседку вошел Сюань-цзан и накинулся на Чжу Ба-цзе.

– Мерзавец! Совсем обнаглел, мужлан этакий! – гневно закричал он. – Где ты находишься? Как смеешь горланить здесь! Знаешь ли ты, что, если правитель рассердится, тебе несдобровать?