Путешествие начинается

Убийственный левый вдруг прилетел с такой быстротой, что Рик не успел понять, что же произошло. Каким-то образом Энтони подловил момент, и, зажмурившись, нанес свой удар одновременно с хуком Морриса. Опередил чемпиона на долю секунды.

Рик полетел на пол и грохнулся под канаты. В его глазах был испуг. Перед взором все плясало – рефери, выкрикивающий счет, Харви, который, не веря своему счастью, подпрыгивал на другом конце ринга, сотни лиц, превратившиеся в огромный многоголосый смерч…

Он попытался встать, но лишь уткнулся лбом в настил. Судья, не досчитав до десяти, замахал руками, останавливая бой. Но Моррис этого уже не видел. В его голове медленно угасала только одна мысль, которую он озвучил еще в раздевалке и за которую на него ругался тренер – надо было уходить после победы в тяжелом весе. Надо было уходить чемпионом.

Никаких оправданий в тот вечер Рик Моррис так и не придумал.

Старик Сэмми

Старика Сэмми я видел возле магазина с тех пор, как начал ходить под стол пешком. Обода колес его инвалидного кресла, тогда еще не потертые, а блестящие новым хромом, ярко отражали солнечные лучи, и сам он казался сидящим верхом на каком-то невообразимом световом облаке. Тогда он не был еще так стар, хотя, впрочем, приятной его внешность все равно назвать никогда не получалось. Сэмми всегда был небритым и грязным, но, тем не менее, глаза его никогда не казались мутными или покрытыми пьяной пеленой. Он всегда смотрел на тебя осмысленно и как-то слишком внимательно, как будто хотел заглянуть в самую глубину души. У многих бродяг были такие глаза – складывалось ощущение, что эти люди знают о жизни чуть больше, чем мы, привыкшие к уюту и комфорту.

Когда я был маленьким, ходили легенды о том, почему он угодил в инвалидное кресло. Мой сосед, Бари Калхун, говорил, будто слышал от своего отца о том, что Сэмми воевал во Вьетнаме и получил ранение в позвоночник. Кто-то из ребят со двора клялся, будто знает, что Сэмми несколько лет назад сбила машина и сломала ему спину. Моя одноклассница, Дороти Эннис, у которой отец был врачом в местной клинике, утверждала, будто в она лично видела в больничном архиве карточку Сэмми, в которой значилось, что он сломал спину из-за попытки суицида.

Но все равно никто толком не знал, почему же он прикован к инвалидному креслу. Его никогда не видели где-то в другом месте, кроме универмага «Колумбия». Это было странным. Он постоянно находился где-то в районе парковки, и изредка пересекал ее, подъезжая к большим мусорным ящикам, расположенным возле помещений для уборщиков. Когда я был маленьким, мы с мамой часто ходили в «Колумбию» по выходным, и я всегда видел у входа Сэмми, неизменно покуривающего маленький огрызок сигареты. Он пристально оглядывал каждого, кто входил в магазин, и мне всегда было ужасно неловко и как-то гадко от его взгляда. Кое-кто всегда пытался его прогнать, но он все равно возвращался на свое место. Его маленькая фигурка была заметна у огромного универмага в любое время суток.

В школьные годы некоторые идиоты из нашего класса пытались издеваться над ним. Однажды я стал свидетелем, как несколько местных задир – Люк, Вирджил и Грег окружили Сэмми и принялись тыкать его обломанными лыжными палками. Была зима, и на несчастном бродяге была только грязная куртка и потрёпанный плед. Поначалу он сжимался, как от сильных ударов, а затем вытащил откуда-то нож и ловким движением отхватил половину палки Грега, который от неожиданности отскочил назад почти на полметра. Нож был длинный и напоминал охотничий, поэтому желание изгаляться над инвалидом у сопливых кретинов мгновенно пропало. Откуда Сэмми его взял – было абсолютно непонятно, и тогда я подумал, что версия про вьетнамскую войну вполне себе имеет право на существование.

Спустя несколько лет я сам стал работать в том универмаге. Сначала просто продавцом, а затем дорос до менеджера торгового зала. Работа была не самая лучшая, но платили за нее хорошо. И каждый день я видел его, старика Сэмми, который стал постоянной величиной, чем-то неизменным, что было всегда и будет оставаться здесь даже тогда, когда исчезнет этот огромный магазин.

Он постарел. Стал меньше передвигаться, и некоторые из работников магазина даже покрикивали на него, чтобы держался подальше. Да, стоит сказать, что вонь от него шла неимоверная – он, наверное, мылся только под дождем. Меня всегда очень волновал один животрепещущий вопрос – где он ночует? Где укрывается от бури или снегопада? Вокруг не было ни одного самого крошечного уголка, куда можно было бы спрятаться, а универмаг надежно запирался, так что деться ему было совершенно некуда. Но где-то он все же прятался. И находил здоровенные ножи, чтобы отмахиваться от малолетних идиотов, где-то находил одежду, хотя я ни разу не видел, чтобы кто-то помог ему или хотя бы бросил пару центов.