Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   16 сентября мы прошли еще несколько спусков и подъемов и вышли наконец из леса к тому месту, откуда морской берег становится уже удобным для движения. Здесь мы скоро вышли из-за береговых валов на кошку и, пройдя еще версты две, достигли устья речки Березовой. Здесь опять большое лиманное озеро, хотя и узкое сравнительно с Семячинским, вытянутое преимущественно в южном направлении. Канал устья короче, уже и мельче, чем у Семячика, но все же для переправы вброд он не доступен. Периодически в него врывается с моря прибойный вал и, размывая песчаные берега, останавливает сильное в другое время течение из озера в море и входит в озеро, где разбивается о скалистый мыс противоположного берега; благодаря этим валам переправа еще труднее. Затем идет обратно отраженная о берег волна и сталкивается с новой, идущей с моря, как раз у внутреннего края канала. Волна эта очень сильна и, смывая песок, образует в нем крутую терраску. К каналу устья прилегает с обеих сторон обширная площадь голого песка, очевидно периодически наводняемая; далее идут заросли злака Elymus mollis и осоки (Carex macrocephala), 

связывающих песок своими нитевидными побегами; местами кошка как бы искусственно простегана длинными белыми подземными побегами этих трав.

   Широкая кошка, идущая к устью с севера, у основания своего отделяет от моря два небольших озерка, соединенных между собою протокой и частью заросших осоками; от него идет небольшая речка, впадающая в лиман. На озере мы застали массу уток, и В. П. Савич с К. Кайдаловым пошли их добывать; они принесли около сорока уток и одного лебедя и, таким образом, спасли и наши желудки, и добрые отношения между нами и нашими людьми, которые, просидев два дня без обеда и ужина, стали несколько недовольны и вели между собой разговоры на ту тему, что хорошо бы бросить караван и налегке уехать к жилью. Больной наш окреп и после Семячика пожелал ехать верхом.

   По-видимому, ветер свирепствует здесь очень сильно, так как вала почти нет, кошка плоская, тогда как по ту сторону реки (южнее) вал начинается обрывом около 3 саж. вышины и густо одет растительностью. Против стоянки за речкой Калю, текущей с севера из озерков, крутые склоны береговых возвышенностей заканчиваются против канала устья светлыми обнажениями мыса, о котором я уже говорил. Далее возвышенность далеко отходит в сторону, и к лиману со стороны суши примыкает лишь обширная мокрая тундра, вдалеке за которой видны еще березники, а за ними -- кратеры и долы Малого Семячика (Березового хребта). В лимане, на середине его, выступает из воды белый камень, похожий на голову какого-то морского зверя.

   На речке Калю прилив сказывается лишь отдельными волнами, так что вода в ней все время остается пресной.

   17 сентября мы выждали нового отлива и стали переправляться около 9 час. утра; вода в устье занимала в это время уже только ширину речной струи, и валы со стороны моря врывались лишь до наиболее узкого места канала, которое все же совершенно невозможно переходить вброд. В воде много листьев березы и ивы, принесенных речкой, а со стороны моря -- лишь зеленая водоросль (Enteromorpha) 

и отдельные оторванные пузыри бурых водорослей.

   Несколько левее Жупановской сопки поднимается к небу большой, совершенно прямой столб белого пара, как бы из Авачинской сопки. На мысу за лиманом, в нижней его части, резко выделяется белое пятно осыпи, как раз на месте удара волны, проходящей через горло.

   В наиболее узком месте горла течение слишком сильно, и входящие в него с моря валы представляют даже некоторую опасность; поэтому переправа шла на более широком месте, у начала озера, и прошла счастливо, хотя лошади благодаря течению плыли с трудом и их сносило к морю.