14 августа я, пока вьючили лошадей, обошел верхний край террасы над оврагом. Край этот в общем очень ровный и сложен, как видно из обнажений по обрыву, легкими серыми или красноватыми вулканическими туфами, переслаивающимися с рыхлыми продуктами извержений.
Растительность террасы редкая, сухая; преобладают злаки и мотыльковые, хотя всюду есть примесь и таких растений, как голубика, особенно поближе к группам кедровника. По склону оврага есть в одном месте и тополя. На террасе правого берега растительность представляет собою форменную субальпийскую степь, чередующуюся с пятнами шикшовника. Пройдя около двух верст по долу среди кедровника и степи, миновав небольшие группы берез, спустились опять очень круто в главную долину, где ниже места спуска видны опять отдельные небольшие озера, тундры и среди них прихотливо извивающаяся лента ивняков по берегам реки. Для спуска я выбрал как раз место, где река почти пересекает тальвег долины, причем сначала подходит к левому обрыву долины (т. е. к месту нашего спуска), а затем наискось к подошве правого. Этим я рассчитывал избежать болота, воспользовавшись полосой тальников на твердой прибрежной почве.
Речка эта, Третья Кроноцкая, или Унанинская, так как истоки лежат между Валагинским хребтом и вулканом Унана, оказалась значительной. Размерами она напоминает Правую Паратунку (см. стр. 45), имеет умеренное течение и илистое или дресвяное топкое дно. Берега частью из иловатых отмелей, сухих и твердых, частью ярчиками; вправо от реки круглое озеро; ниже и выше нас тундра, очень ровная и достаточно мокрая, хотя с поверхности она теперь к осени и просохла.
Еще с террасы В. П. Савич увидал пару оленей, пасшихся на тундре; он застрелил самку, а самец медленно, постоянно оборачиваясь, удалился. Под выстрелами они долго стояли на месте, слыша их впервые и не сознавая опасности.
На левом берегу реки, у опушки тальников, мы развьючились и сделали временную остановку для переправы. Кто пошел свежевать оленя, кто принялся собирать лодку и перевозить вещи, а я взял на себя разведку пути и, действительно, попутавшись по тальникам и осоковым болотам этого плоского тальвега, нашел удачное направление; лишь почти у подножия противоположного правого склона оказалось серьезное препятствие в виде небольшой протоки со стоячей гнилой водой и илистым, вязким дном. Тем не менее мы переправились. Вода в реке чистая, с
Недалеко за рекой почти круглое, блюдцеобразное озеро, плоское и неглубокое, за узкой каймой осок, надвигающихся на воду; почва кругом торфяная. Далее есть еще круглое мокрое болото с мхами и пр., по-видимому образовавшееся еще недавно на месте подобного же заросшего озера. Топкую илистую протоку мы перешли у самого устья ее. Вправо, вверх по долине, видны еще два небольших озерка. Подъем на кручу террасы был настолько крут, что две лошади скатились кубарем вниз с двух третей его высоты, и спасли их от ушибов только мягкие вьюки, бывшие на их спинах. Взобравшись на вершину склона, мы увидали перед собой опять плоскую обширную террасу, со слегка неправильной поверхностью, с кедровником, ветровыми лиственницами и одинокими деревцами белой березы. Пересекши террасу, мы сначала оставили в стороне прорезывающий ее пологий спуск к Кроноцкому озеру влево и дошли до конца ее, где увидали перед собой почти отвесный скалистый спуск в долину следующей (Четвертой Кроноцкой, или Тауншицевой) речки. Долина эта очень широка (более версты) и занята, кроме речки с ее тальниками, еще озерами и осоковыми тундрами. Самую долину и обрывы к ней мы увидали не сразу, так как края обрывов заросли густым и высоким кедровником, как бы сплошной, трудно проницаемой стеной. Видя невозможность спуска прямо в долину, мы вернулись к пологому оврагу и спустились к озеру, рассчитывая обойти отвесный обрыв низом. Мы вышли теперь к большому, глубокому и довольно широкому третьему заливу Кроноцкого озера и стали у левой его бухточки на полосе
Кроноцкая сопка кажется теперь всего ближе; форма ее изменилась; справа на чистой линии конуса выступают зубцы, образованные крупными глыбами застывшей лавы.
Здесь мы должны были простоять два дня (15 и 16 августа), чтобы дать отдых вьючным лошадям, для которых постоянные подъемы и спуски на стенки оврагов были немалым трудом.