Путешествие по Советской Армении

В отделе графики — изящное мастерство Коджояна, создателя собственной школы, и других графиков. Это беглый перечень имен лишь нескольких мастеров, сложившихся годы назад. Сейчас к ним прибавились десятки новых имен. Портреты работы Ефрема Савояна, Чилингаряна, Чорекчана, Погосяна (Герои Социалистического Труда), Карагезяна, Тер-Григорьяна; пейзажи О. Зардаряна (Арарат), Бекаряна, Степаняна, Гюрджана, Агабабяна, Е. Асламазян и много, много других. У этого среднего поколения художников уже прочнее связь с современностью. Но особенно ярко раскрывается эта связь в работах молодежи. Классом живописи руководит Эдвард Исабекян, представленный и сам в музее большими реалистическими полотнами. Его ученики — это целое новое поколение художников. К истории революции обращаются К. Варданян («С. Спандарян по дороге в ссылку»), М. Овсепян («С. Шаумян на рабочем митинге в Баку»), А. Карагедян и С. Мкртчан («Шаумян у Ленина в Женеве»), Г. Ханджян («На II съезде партии») и др. Самые разные исторические темы интересуют молодежь, от образа национального армянского героя Вардана Мамиконяна (Арам Давтян) до «Взятия Суворовым Измаила» (Айказ Хачатрян). Если в 20–30-х годах армянские художники еще не вполне могли овладеть современною темой и предпочитали пейзаж и натюрморт, то сейчас содержание новых картин резко отличается от прежних. Посетители выставок видят в картинах свою советскую действительность, новый облик советской земли, не похожий на прежний, портреты новых людей, черты которых уже не отделяют резкими особенностями труженика деревни от труженика города. Молодежь с любовью передает жизнь. Вот беглый перечень некоторых тем дипломников: «В литейной», «На ветпункте», «На комбайне», «В гидроэнергетической лаборатории», «Героиня хлопковых полей», «Снова в родной семье», «Нас отметила „Правда“», «Ученицы» и др. Я перечисляю работы дипломников 1950–1951 годов. Кое-что из них, несомненно, перейдет из временной выставки в музей.

Перед тем как снова выйти на улицу, задержимся в одном крыле этого огромного дома: там, где работают два связанных между собою учреждения — Институт литературы и Литературный музей Армении. В институте было подготовлено к печати полное собрание сочинений Хачатура Абовяна, приуроченное к столетию со дня его смерти (1948). Книга статей С. Спандаряна «О литературе и искусстве» — около десяти печатных листов русского текста, дающая деятелям армянского искусства большевистски глубокие и до сего дня звучащие остро и злободневно критические указания и советы. Собраны 50 вариантов эпоса «Давид Сасунский» к тысячелетию эпоса. Еще в 1940 году курдский ученый Аджие Джнди составил сводный текст курдского эпоса «Кар и Кулуке», а позднее собрал интереснейший героический эпос «Дым-дым». Курды — одна из национальностей, населяющих Армянскую республику, и научная работа в их среде, особенно работа самих курдских ученых, — дело совершенно новое и молодое. В Институте языка подготовлены два словаря (армяно-русский и краткий армянский толковый) и на армянском языке книга «Классики марксизма о языке».

Очень интересны рукописный отдел и архив института. Тут на первом месте «Раны Армении» Абовяна, рукопись 1840 года. Раньше армяноведы знали эту вещь лишь по так называемому «беловому списку», сделанному на разговорном языке ашхарабаре, и отсюда старое представление, будто Хачатур Абовян так прямо и начал писать на ашхарабаре. Но великий основоположник новой армянской литературы прошел нелегкий путь создания литературного языка, — об этом говорит нам сейчас найденный черновик. Первоначальный его текст гораздо ближе к грабару. Абовян не сразу преодолел традицию, он проделал громадную работу над своим романом. Грабар, классический древнеармянский язык, гораздо суше и лаконичней, чем ашхарабар. Страницы романа покрыты бесчисленными исправлениями Абовяна, переводящими лаконизмы грабара на более длинную, но зато более понятную народу разговорную речь. Древнеармянский грабар был чужд многословным формам описания природы или предметов. И у Абовяна, в главе второй, где дается описание ереванской крепости, мы находим в черновике всего десять строк; между тем в беловике, где уже употребляется разговорный язык, описание это разрослось до девяти страниц. Таких модернизаций отдельных слов, синтаксиса, стиля, формы множество в рукописи. Еще не проделано научной работы над нею, и читатель в полной мере не знает лабораторного труда Абовяна.

Очень интересна и другая рукопись института — «Давтар» Саят-Нова [135] от 1754 года, где грузинские песни записаны и по-армянски и по-грузински, азербайджанские — армянскими буквами.