Путешествие по Советской Армении

Нельзя, побывав в Армении, не посетить цементного завода, — для республики, богатой известняками и туфами и ведущей огромное строительство, это одно из важнейших производств. Оно имеет в Армении многовековую традицию. Цемент и бетон, дитя нашего века, были известны армянам тысячелетие (и больше!) назад; лучшие памятники армянского зодчества были образцами древнего «литья». В развалинах можно и сейчас отлично это увидеть: отлетела облицовочная плитка от великолепной гладкой стены с ее необыкновенно плотно уложенными, словно сросшимися друг с другом плитами, а под ней обнажился окаменевший цемент, крепчайший раствор, где различаешь глазами куски битого щебня. Искусство литья в армянском зодчестве было так высоко и так оригинально, что о нем написал профессор Стржиговский в своей книге как о «предвосхищении» армянами за целые тысячелетия строительных принципов нашего века.

Обойти завод можно в полчаса, не забираясь для этого в цехи и не теряя из виду белых голов Арарата. Что происходит на заводе с пухлым, рыхлым, сухим известняком, таким рассыпчатым и бессильным с виду камнем? Он получает таинственную внутреннюю силу — способность схватывания.

Заводские операции по производству цемента кажутся такими обыкновенными. Летят вниз по бремсбергу ковши с разбитым до нужного размера известняком; этот известняк опрокидывается в дробилку, где его измельчают еще больше. Потом элеватор из дробилки подает измельченную известь на шаровые мельницы, где круглыми шарами она прокатывается, давится, мелется до мельчайшего помола, выходя из них уже «шламом».

Но дальше дело сложнее. Дальше этот шлам начинает оживать, обретать тайну схватывания в длинной, узкой (длина — 85 метров!) печи, поделенной на четыре зоны: подсушки, кальцинирования, спекания и охлаждения.

Невольно припоминаются тоже простые, тоже обыкновенные на вид операции, с продуктами совсем другого, живого, растительного мира — с табаком, с чаем: обработка простого табачного листа, концентрирующая в нем никотин, таинственное действие покоя, тепла и влаги, паровая, спокойная ванна, в которой зеленые листки чая темнеют, получая свое качество — «теин». И там и тут очень большую роль в простейших операциях играет само материальное течение времени, кажущаяся пауза, покой…

Из печи известь выходит в виде клинкера. Впрочем, теперь она уже не известняк, она — цемент. Клинкер проверяют тут же рядом в лаборатории на выдержку, на разрыв. Потом он дробится в порошок. А уже цементный порошок и есть та могучая, готовая ожить и скрепиться (под действием воды) сила, которую употребляют как крепящее, схватывающее, связывающее вещество на стройках.

Посмотрев в лаборатории, как много значит для лучшей марки цемента правильное соотношение в клинкере глины и песку, и какую роль играет добавка пемзы, мы снова идем, уже ради прогулки, на карьеры новыми глазами взглянуть на невзрачную известковую руду. Но что это? На серой, пыльной стене золотистое сияние. Сидит, — чешуйкой ежа, — круглая великолепная друза, семейство больших плотных кристаллов, тонкими остриями вниз, широкою кроной вверх, словно букет прозрачно-желтых цветов, связанный вместе у стебелька. Это кальциты, и это прекраснейшие минералы для вашей коллекции, если вы потрудитесь отломить их от породы, не повредив друзы. Не так-то, оказывается, безобразно то материнское лоно, из которого создается силач с даром схватывания — нужнейший в строительстве материал — цемент.