Путешествие по стране Руставели

Когда же, наконец, в этот вечер я попадаю в гостиницу "Иверия", о которой мечтал уже после "закуски" в Душети, моей свинцовой усталости как не бывало. Как насыщены могут быть сутки, как щедро они могут одарить человека неповторимыми и незабываемыми впечатлениями! И после этого-то сразу в постель и спать? Нет, это мне кажется прямо-таки неприличным, неблагодарным, безответственным! Разве можно все это, как сувениры, уложить в чемодан, удалить из памяти?! Но ресторан в гостинице давно закрыт, уже далеко за полночь. Зураб Ахвледиани прощается, и мне не остается ничего иного, как отправиться к себе в номер.

Дежурный швейцар сообщает, что с самого вечера меня ждет мой московский знакомый, Александр Соломонович Малкин.

Саша! Это отлично. "Мой" фотограф приехал как нельзя кстати. Вместе с ним я через несколько дней собираюсь поехать в абхазское село Адзюжба, что неподалеку от Сухуми, чтобы подготовить репортаж для одного из журналов ГДР обо всем, что мы там увидим.

Александр Малкин, Саша. Один из сотен тысяч или миллионов Саш Советского Союза. Знакомы мы с ним давно и хорошо знаем друг друга по крайней мере после нашей совместной поездки в украинское село Кандыбино Николаевской области, во время которой я оценил его не только как толкового, вдумчивого фоторепортера, но и как отзывчивого, внимательного товарища, а также умного и тактичного советчика. Во всяком случае, мы знаем друг друга настолько, что во время продолжительных ночных бесед нам не нужно говорить обиняками о щекотливых вопросах прошлого или о чем-то личном…

Мне кажется, что лифт поднимается слишком медленно. Да еще к тому же он вместо девятого останавливается на шестом этаже: пожилой супружеской паре надо спуститься вниз. Черт знает что! Перепрыгивая через две ступеньки, я несусь наверх, а затем в конец коридора. Ключ! Где ключ? Дверь не заперта. Я распахиваю ее.

— Саша!

Мы бросаемся друг другу в объятия. Такое впечатление, что расстались мы только вчера. За чашкой черного, как деготь, чая, который заварил Саша, чтобы не заснуть до моего прихода, мы говорим, рассказываем о том, что накопилось за долгие месяцы, пока мы не виделись, общаясь друг с другом только мысленно.

Беседу мы продолжаем в последующие дни, которые нам осталось провести в Тбилиси и его окрестностях до поездки в Адзюжбу. Ходим в театры и музеи, пьем в прохладных погребках охлажденное вино, бродим по горам и улицам города. Все между нами так же, как и прежде, и все же иначе, будто бы пригрето солнцем юга, заставившим забыть туманный день в Мцхете, будто бы тронуто дружеским дыханием этого края и проникнуто очарованием душевного склада его жителей.

Дни летят быстро, хотя ритм здесь более размеренный, даже спокойный. Незаметно проходит и поездка ночным поездом в Сухуми, скучная, особенно если едешь один, да к тому же ничего не видишь. Когда показывается зеркальная гладь моря и пестрая толпа отдыхающих на пляже, меня отхватывает безумное желание искупаться. С помощью всяческих уверток я пытаюсь убедить Сашу, что мы тоже можем спокойно окунуться в море и тем не менее успеть в Адзюжбу.

— Ах вот что, тебе захотелось покупаться? — Улыбаясь, он изучает меня своим острым профессиональным взглядом. — Конечно, покупаемся! Как пить дать! Но только после того, как сделаем дело!

— Саша! После купания и работаться будет легче. Да и что мы сможем сделать невыспавшиеся и пропахнувшие потом? Освежиться надо!

— Освежимся по дороге, Гюнтер. (Мое имя он произносит как-то странно, но мне это даже нравится!) Мы же едем туда на машине!

Через полчаса мы покидаем Сухуми в направлении Адзюжбы. С тоской я бросаю последний взгляд на пляж и недовольно опускаю боковое стекло. Великолепное шоссе, широкое, ровное. Плавно извиваясь вдоль побережья Черного моря, оно тянется от знойного Сухуми на восток. Наш "Москвич" тащится еле-еле. По лицу Константина, абхазского поэта-лирика, стекают капельки пота. Обхватив баранку обеими руками, он напряженно следит за дорогой. Шум от проносящихся мимо автомобилей раздражает меня. С многозначительным видом я поворачиваюсь к Саше. Обвешанный фотоаппаратами, мой фотограф спокойно попыхивает папиросой. А шум обгоняющих нас автомобилей не прекращается.

Мое терпение лопается.

— Машина, видно, еще не обкатана?

— Почему нет? — На долю секунды Константин отваживается оторвать руки от руля, пот уже заливает его темные глаза. От откровенного разговора на эту тему я воздерживаюсь…