Путешествие в Индию

Да и Аделе тоже нечего было сказать Азизу. Если его ум был занят завтраком, то Аделу сейчас больше всего занимала предстоящая свадьба. На следующей неделе они уже будут в Симле, она избавится от Энтони, осмотрит Тибет, переживет скучную церемонию бракосочетания с болтовней бубенчиков свадебного кортежа, а потом, в октябре, они поедут в Агру, в Бомбее она проводит на пароход миссис Мур… Все эти события плавной чередой промелькнули перед ее внутренним взором, смазанные невыносимой жарой, а потом ее мысли обратились к более серьезному предмету — жизни в Чандрапуре. Там ее, конечно, подстерегали определенные трудности — у Ронни, как и у нее, были определенные недостатки — но она любила бороться с трудностями и решила, что если сумеет справиться с раздражительностью (это было ее слабое место), не будет нападать на англоиндийцев и не станет под них угодливо подлаживаться, то семейная жизнь у нее сложится вполне удачно. Не надо много теоретизировать; с проблемами надо разбираться по мере их поступления, а кроме того, надо довериться здравому смыслу — своему собственному и Ронни. У каждого из них было в избытке и здравого смысла, и доброй воли.

Однако когда она с трудом забралась на камень, похожий на перевернутое блюдце, ее вдруг пронзил страшный в своей простоте вопрос: «А как же любовь?» В камне были высечены ступеньки, и каким-то образом именно они навеяли этот вопрос, но почему? Адела вспомнила. Ступеньки были похожи на следы колес машины Наваба Бахадура, оставленные в пыли на дороге. Нет, любви не было. Они с Ронни не любили друг друга. «Я не слишком быстро иду?» — поинтересовался Азиз, увидев, что его спутница остановилась, а в лице ее читалось сомнение. Открытие так поразило ее, что она почувствовала себя альпинистом, обнаружившим вдруг, что у него порвалась страховка. Не любить человека, за которого собираешься замуж! И даже ни разу не задать себе этот вопрос! Надо срочно что-то придумать. Скорее растерянная, нежели потрясенная, она остановилась, уставившись на сверкающую в лучах солнца скалу. Между ними возникло животное притяжение, когда они в темноте держались за руки, но не было связывающих их чувств и эмоций. Надо ли ей расторгнуть помолвку? Нет, об этом она даже не хотела и думать, это значило создать неприятности очень многим людям. Кроме того, она не была убеждена в том, что любовь — необходимое условие удачного брачного союза. Будь так, редкий брак длился бы дольше медового месяца.

— Нет, нет, все в порядке, — ответила она Азизу, приведя в порядок свои чувства. Она снова стала подниматься, хотя ее немного покачивало. Азиз поддержал ее под руку. Проводник прыжками поднимался вверх, ловко, как ящерица. Было такое впечатление, что он подчиняется какому-то особому, своему личному закону тяготения.

— Вы женаты, доктор Азиз? — спросила она, снова остановившись и нахмурившись.

— Да, вы можете, если хотите, познакомиться с моей женой, — ответил Азиз, не видя большого греха в том, чтобы на время оживить жену.

— Спасибо, — рассеянно произнесла Адела.

— Правда, сейчас ее нет в Чандрапуре.

— У вас есть дети?

— Да, их трое, — ответил он более уверенно.

— Они доставляют вам радость?

— Ну конечно же, я их просто обожаю. — Он рассмеялся.

— Я так и думала.

Какой очаровательный восточный типаж, и нет сомнения, что его жена и дети такие же красивые, как он, ибо люди, как правило, получают то, что у них уже есть. Он не восхищал ее каким-то личным теплом и обаянием, в крови Аделы не было места авантюризму, но она понимала, что Азиз мог привлекать женщин своей расы и своего круга. Она даже пожалела, что ни она, ни Ронни не обладают такой физической привлекательностью. Конечно же, это придает нечто особенное отношениям — красота, густые волосы, здоровая кожа. Может быть, у этого человека несколько жен — у мусульман их должно быть четыре, так, во всяком случае, утверждала миссис Тертон. Говорить на этих вечных скалах было не о чем, и она, уж коль скоро все ее мысли были заняты замужеством, проявила откровенное любопытство:

— У вас одна жена или больше?

Вопрос потряс молодого человека до глубины души. Этот вопрос задел новые убеждения его сообщества, а новые убеждения всегда более чувствительны, чем старые. Он был бы меньше потрясен, если бы она спросила: «Вы поклоняетесь одному богу или нескольким?», но спрашивать образованного индийца-мусульманина, сколько у него жен, — ужасно и возмутительно. Ему стоило большого труда скрыть возмущение и растерянность.

— Одна, одна, у меня одна, — заплетающимся языком пробормотал он и выпустил ее руку.

Вдоль дороги чернели входы в несколько пещер, и Азиз, думая: «Будь прокляты эти англичане, даже лучшие из них!», нырнул в одну из них. Адела беспечно пошла дальше, даже не заметив, что допустила бестактность, и, не видя Азиза, тоже вошла в одну из пещер, одной половиной мозга подумав: «Эта экскурсия начинает мне надоедать», а второй продолжая размышлять о свадьбе.

XVI