Путешествие в страну миражей

В тридцатые годы здесь добывали преимущественно озокерит. Лишь после второй мировой войны геологоразведчики наткнулись на новые месторождения нефти. Снова родилась вера в Челекен, и опять ненадолго. Вскоре «нефтяной азарт» переметнулся в соседние пустыни, в недрах которых были открыты запасы «черного золота».

Однако к тому времени геологи уже знали причину столь странного поведения челекенских недр, то обнадеживающих изобилием нефти, то пугающих полным ее истощением. Выяснилось, что подземные пласты изломаны здесь, как нигде в другом месте. «Тектоника разбитой тарелки». «Естественная нефтебаза» просто была под десятью замками…

— Товарищ Нурыев! — окликнул шофер невысокого плотного туркмена, стоявшего возле одной из вышек. И пока мы подходили, перешагивая через трубы, он успел отрекомендовать этого человека: старейший нефтяник, депутат Верховного Совета СССР, награжден орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции…

Старейший нефтяник оказался сравнительно молодым человеком, улыбчивым и приветливым. Правда, тут же выяснилось, что у него десять детей, но, как я не раз убеждался, в Туркменистане это не показатель возраста.

Аразмамед Нурыев водил нас от вышки к вышке, неторопливо рассказывал о возрождении Челекенских нефтепромыслов, происходившем на его глазах. До пятидесятого года нефть, случалось, и ведром вычерпывали со стометровой глубины. И все скважины были такие, и вся добыча исчислялась сотнями тонн в месяц. Затем Нурыев пошел служить в армию. Когда вернулся в 1953 году, не узнал промысла. Были уже двухкилометровые скважины. Сейчас только бригада Нурыева за сутки добывает в два раза больше нефти, чем четверть века назад давал весь Челекен в месяц.

— А если еще увеличить добычу?

— Нельзя, все рассчитано на максимум.

— Как же перевыполняете планы?

— Уменьшая потери.

— Аварии случаются?

— Была недавно. Коллектор лопнул. Ночью. Подогнали автомобиль, осветили место фарами, откопали трубу, поставили хомут.

— И все?

Он понял мое разочарование и добавил несколько живописных подробностей:

— Так ведь отверстие в трубе сперва надо было колышком забить. А молотком не больно намахаешься: нефть же вспыхнуть может. А давление — двенадцать атмосфер. Яма полна была нефти, нырять пришлось. Хомут удалось поставить, когда всю нефть откачали…

— Чего ж не перекрыли трубу?

— Половину промысла пришлось бы отключить. А мы, не отключая, к трем часам ночи все сделали.

Нурыев довел нас до кромки обрыва, из-под которого выглядывали верхушки стоявших на береговой отмели нефтяных вышек и за которым уходила в море длинная эстакада.

— Будущее Челекена — там, — он показал в сверкающую морскую даль. — Бакинцам руку протягиваем…

Это тоже выяснилось недавно: недра Челекена и Апшерона где-то под морем соединяются единой нефтяной рекой. И с того и с другого берега шагнули навстречу ДРУГ другу стальные острова. Один из них виднелся на горизонте. Это была знаменитая банка Жданова, дающая уникальную белую нефть — почти бензин. Другая — банка Лам находилась в пятнадцати километрах от первой. Следующий стальной остров стоял на банке Губкина — в сорока пяти километрах от Челекена. И уже велись работы на банке Ливанова, расположенной чуть ли не посередине моря, где минимальные глубины доходили до шестидесяти метров…

Потом я увидел, как строятся эти острова. Гигантские трубчатые раскосы и пояса, вздымавшиеся на высоту двенадцатиэтажного дома, сваривались на берегу. Самоходный плавучий кран «Кер-оглы», сердито гремя лебедками, ставил эти опоры на свою широкую палубу и увозил к далекому морскому горизонту.

Организация, которая занималась «сотворением островов», носила прозаическое название: СМУ Челекенского участка треста «Каспморбурстрой». Но она своими видными отовсюду огромными конструкциями придавала маленькому Челекену вид солидного промышленного центра. Впрочем, в Челекене есть все, что полагается иметь городу: широкая центральная площадь с памятником В. И. Ленину, красивый клуб нефтяников, ничем не отличающийся от тех, которые в других местах названы дворцами, большой кинотеатр имени Махтумкули, расходящиеся от центра лучами, довольно-таки зеленые для пустыни улицы, застроенные аккуратными домами, выложенными из белого камня — гюша. Есть и аэропорт, и стадион, и магазины со стеклянными витринами от угла до угла. А вот настоящего морского порта здесь еще нет, он пока в проекте. Но для города, который не вышел из «детского возраста» (существует с 1956 года) и в котором всего населения тринадцать тысяч, это едва ли можно считать недостатком…

— А знаете ли вы, что дружба туркмен с русскими началась на Челекене? — спросил мой добрый гид Нурмамед Гельдыев. — А о том, что живы потомки Кият-хана и что один из них сейчас здесь?

Я заинтересованно посмотрел на него.

— Приедем в Карагель — познакомлю.