Путешествие вверх

— Я Энтиайсшу Вайэрси, — юноша вежливо поклонился, прижав к груди ладони скрещенных рук. — Правду говоря, я не представлял, что мы окажемся вместе. Но теперь можете считать, что говорите со всем моим народом, когда говорите со мной.

Анмай вежливо кивнул. Забыть, как такой же симайа таскал его, словно крысу, было довольно трудно.

— Он один из Двухсот Перворожденных, самых старших среди Золотого Народа, — очень тихо сказал Айэт. — Почти столько же времени я знаю его. Он самый честный из всех, кого я знаю, прости, Анмай.

Затем он громко объявил:

— И последняя, та, которой мы обязаны всем, — Айэт светился самой широкой из всех виденных Вэру улыбок. Не оставалось никаких сомнений, что инициатива этой встречи принадлежит ему.

Донеслось гудение. В зал медленно вплыл зеркально-черный многогранник диаметром метров в десять. Когда он сел на пол, тот охнул и зазвенел. Одна из бронированных граней-плит отошла, и на пол ловко спрыгнуло странное существо, — Анмай уже видел его однажды… во сне. Со спины оно походило на раковину и сходство не исчезло, когда Укавэйра повернулась. Под расходившимися веером шипами, венчавшими верхний конец плоского сегментированного тела, не было лица — лишь блестели огромные живые глаза, сиявшие яркой синевой. Когда она пошла к ним, нижняя часть её тела волочилась по металлу с резким скрипом, — словно она сама была металлической. Анмай так и не смог понять, броня это, или просто отливающая сталью кожа.

— Ну вот, мы все вместе, — сказал Айэт. — Здесь очень красиво, эта красота напоминает нам о прошлом, и так далее, но я всё же предлагаю переехать в более уютное место.

С резким звуком, — словно треснуло толстое стекло, — пол вокруг них рассек идеально ровный круг. Секундой позже он пошел вниз, в полумрак. Когда пол застыл, Анмай с удивлением осмотрелся. Просторная комната была более чем странной, — без видимых дверей, многоугольная, причем не только стены, но и потолок, и пол тоже. Он распался на множество низких уступов, покрывшихся чем-то очень белым и мягким. Свет падал непонятно откуда, казалось, из воздуха. Здесь было очень тихо, — подняв глаза, Анмай увидел, что свод сомкнулся. Помещение показалось ему на удивление уютным. У стен стояли низкие столики с разнообразной снедью, приготовленной предусмотрительным Айэтом.

Вся восьмерка устроилась, кто как привык, — файа сели прямо на пол, на пятки, симайа повис в воздухе, словно свернувшись в невидимом кресле. Укавэйра осталась стоять, — благодаря хвосту, у неё не было ни желания, ни возможности сесть.

— Я рада, — начала она, — что все наследники Файау нашли, наконец, общий язык, хотя бы в столь важном деле, как спасение нашей родины и обитающих на ней разумных. Таким образом, хотя бы часть преступлений, — наших, и наших рас, — будет искуплена.

Она говорила тем же тонким, шипящим голоском. Анмай едва мог заметить движения крохотных губ, блестевших серебром. Симайа поклонился основательнице своей расы. Никому это не показалось забавным.

— Мы надеемся на это, — добавил Вайэрси, — хотя и не уверены в успехе. Стена Света подойдет к Эрайа через три дня, а через четыре, — по вашему счету времени, — она должна занять свое место в Поясе Миров Р`Лайх.

— Я всё же не вполне представляю, как это будет, — сказал Анмай. — Открыть портал, — да. Но приливные силы от огромной массы «Укавэйры» превратят Эрайа в пыль.

— Компенсаторы гравитации, но энергии уйдет… — Вайэрси пожал плечами. — В принципе, Нэйриста может и не «всплывать», — оставаться в пространстве Дополнительности, только открывать портал, и запускать через него всякую мелочь… ну, — относительно себя.

— Это важно, — сказал Айэт, — но я собрал вас, чтобы узнать более любопытные вещи. Меня, например, очень интересует, что за время нашей разлуки делал ты, — он взглянул на Вэру.

Анмай начал говорить, его спрашивали, и постепенно плотину настороженного молчания прорвало. Вскоре все говорили вместе, и в воздухе повис гвалт.

Здесь Вэру провел несколько, пожалуй, самых счастливых часов в своей жизни, — он не представлял, что до такой степени соскучился по обычному, живому общению. Лишь краем глаза он видел, что Нэйс сидит в одиночестве, и за всё это время не сказал больше ни слова. А Хьютай, Ювана и Эрисса сбились в тесный кружок, к которому, к его удивлению, присоединилась и Укавэйра.

В этой веселой болтовне он понял, что возрожденные тела по своему сознанию немногим отличались от исходных. Всё, принадлежавшее сверхинтеллекту машин, в них отошло на второй план. Они оказались схожи и ещё в одном, — все вернулись к биологической жизни голодными, и припасенная Айэтом снедь пришлась как нельзя кстати. Сам он, ещё во время своей речи с тоской смотревший на столик, первым подал пример, — выбрал большое яблоко, и с энтузиазмом углубился в него. Он ел очень аккуратно, но явно не задумываясь об этом, — в точности так же, как раньше.