Путешествие вверх

Он вновь ошалело помотал головой. Исчезли и звуки. Его оглушила тишина, — абсолютная, мертвая. Раньше на «Товии» тоже было тихо, но стоило лишь прислушаться, — и из-за грани сознания тут же выплывали звуки массы работающих механизмов, неясные и приглушенные до того, что слух отказывался их различать. А сейчас стало совершенно тихо, — ни звука. Сколько он не вслушивался, он слышал лишь тихое пение крови в ушах. И больше — ничего. Свет потолка стал странно тусклым, а жар, — каким-то особенно мертвенным, неподвижным.

Пораженный ужасной догадкой, Анмай отошел в угол и присев, накрыл ладонью щель кондиционера. Как он и ожидал, воздух не шел.

Окончательно растерявшись, он вдавил кнопку весма, — единственного предмета своего одеяния — и попытался связаться с «Товией» или «Укавэйрой». Ничего. Ни ответа, ни звука. В его мыслях царила та же мертвая тишина.

Когда он понял, что это означает, его окатила мертвенная слабость обреченного, мышцы обмякли, как ватные, он испугался, что провалится вниз, или растечется по полу. Даже для дыхания вдруг не осталось сил. А что-то в его сознании издало мерзкое торжествующее хихиканье, — бесконечное Путешествие Вверх, наконец, закончилось.

Глава 15. Лишь память…

Всё это было так давно,

И где-то там, за небесами.

Куда мне плыть — не всё ль равно,

И под какими парусами?

Николай Гумилев.

Анмай не помнил, сколько просидел в этом углу. Сначала, время от времени, он пытался вызывать корабли, но браслет молчал, — словно он говорил с обычным украшением, как малый ребенок. Ему не хотелось двигаться, не хотелось вообще ничего, даже жить. Казалось, прошла целая медленно угасающая вечность. Вдруг в неё вторглись странные мелодичные звуки, приглушенные дверью, — беззаботный Айэт играл на своей флейте. Анмай встрепенулся, механически нажав кнопку, и бездумно задал свой вопрос вслух. Совершенно неожиданно Айэт ответил ему, — просто выглянув из комнаты. Весм не действовал, а это значило, что вся матричная система отказала.

* * *

Через минуту все трое собрались в «гостиной». Они тщательно оделись, — несмотря на жару, это давало хотя бы видимость защиты. Хьютай, прежде всего, проверила систему жизнеобеспечения, и её ждали очень неприятные открытия, — пища не поступала, вода не шла, даже воздух перестал циркулировать. И здесь становилось всё жарче…

— Охлаждение отказало, — сказал Вэру. — Мы умрем, и это будет славная смерть, — медленная, мучительная, с сознанием полной безнадежности. Впрочем, такую мы и заслужили, так что удивляться нечему.

Остальные кивнули.

— Но если всё отказало, почему свет ещё горит? — запоздало удивилась Хьютай.

— Интеллектроника сдохла, но энергетические системы, — ещё нет, по крайней мере, аварийные. У этого корабля освещение, — такое же свойство, как, например, прочность. Так что ничего удивительного нет… — он смолк, его взгляд испуганно метался по стенам каюты, — совершенно пустая внутренность серой пластмассовой коробки со слепым, пыльным экраном и слабо светящимся потолком… то есть, теперь уже стеной.

Ни единой щели в прочном, как железо, пеллоиде. Натуральная душегубка… Он представил, как лежит, жадно хватая уже бесполезный воздух, навеки гаснущим взглядом обводит эти унылые стены, — и вздрогнул.

— Ты знаешь, что произошло? — спросил Айэт.

— Нет. Могу лишь предположить, что «Укавэйра», наконец, попала в мироздание, где вся её защита бесполезна, а интеллектроника просто не может работать. Мы живы потому, что наш уровень физики не затронут. Или она достигла своей цели, — но мы не смогли за ней последовать… как и сама «Товия»… нам это без разницы. У нас осталось только немного времени. Его наверняка хватит, чтобы вспомнить всю нашу жизнь, — кроме этого, мы ничего не сможем сделать. А потом нам останется лишь умереть.

— Я не хочу в это верить, — сказала Хьютай. — Пока иного не останется. Надо сперва осмотреть всю «Товию».

— Как? — удивился Анмай. — Там высота теперь метров пятнадцать.

Хьютай фыркнула и всё же открыла дверь, — точнее, уже люк в полу. За ней и впрямь теперь зияла пропасть. Пол рубки снова стал полом, потолок — потолком. Они не могли выйти из своих жилых комнат, — да это ничего бы и не дало. Пульты и обзорные экраны в рубке не подавали даже малейших признаков жизни. Внутренние двери открывались, но наружные, имевшие электрический привод, — наверняка нет. Впрочем, если бы они и открылись, за ними их ждала только смерть. К тому же, едва Хьютай подняла дверь, их обдал жар, и они ощутили слабый запах нагретого пластика, — запах, которого здесь не было раньше…

— Жар пробивается снаружи, но медленно, — тихо сказал Анмай. — Жилые помещения находятся в самом центре корабля, и мы проживем ещё несколько дней… примерно столько же, сколько можно прожить без воды.

— Боюсь, мы будем здорово мучиться прежде, чем… — Хьютай замолчала.