Путешествие вверх

— Я согласна, — ответила «Укавэйра». — Мэйат называют историю разума во Вселенной словом Ирринай, — Бесконечная История. Все разумные существа должны стремиться к тому, чтобы она продолжалась вечно, — любой ценой. Поэтому, если у нас есть совершенная форма, несовершенная и опасная должна быть уничтожена. Симайа совершенны, — а Игроки Сети — нет, и никогда совершенными не будут. Но окончательно должны решить вы, Вэру.

Услышав глубокий, идущий со всех сторон голос, Ярослав невольно вздрогнул.

Анмай промолчал. Он, наконец, понял, в какую чудовищную бездну ведет иногда справедливость, но он уже выбрал свой путь.

Те, на «Эрии», — тоже.

— Я согласен, — наконец, сказал он. — И, когда всё кончится, я уже не буду файа. Я стану укавэйа, как и вы.

* * *

Хьютай промолчала, но на экране ожил обрывок передачи с «Эрии», — связь уже молчала, но трансляторы ещё работали. Анмай увидел зал с танцующими юными парами, — ничего недостойного или некрасивого, строгая плавность движений, чистые, одухотворенные лица, глаза, никогда не отражавшие злых мыслей… Разумеется, на самом деле «Укавэйра» вовсе не собиралась убивать их, — но и оставлять файа здесь она тоже отнюдь не собиралась. В сущности, она решила сделать с «Эрией» то, что сам Анмай когда-то сделал с «Астрофайрой», — используя Сверх-Эвергет, выбросить её в не-пространство. Но совсем не навсегда, а к Тийат, где всем файа и впрямь придется физически умереть, — а их матрицы исчезнут в интеллектронной бездне древней не-планеты, так что для внешнего мира они действительно умрут, исчезнув из него. Та же судьба ждала всех обитателей Сети, — изменить их сознания «Укавэйра» не могла, но вот изгнать их из Реальности, — вполне.

Даже если бы он очень захотел этому помешать, — он бы уже ничего не добился. И потом… Он уже сказал свое последнее слово, и не мог отказаться от него, — пусть даже расе файа придется исчезнуть из этого мироздания. И пусть он знал, что нельзя судить одну расу по законам другой, совершенно чуждой, что возведенная в абсолют этика равносильна культу всеобщего разрушения, — что с того? Кому это было интересно? Мэйат считали, что лучше не жить вовсе, чем жить, творя зло. Но разве возможно великое многообразие жизни без её крайних, темных сторон? Мэйат обходились без них. Пусть они были совершенно чужими, пусть им пришлось пройти для этого бесконечно длинный и мучительный путь, — но в конце своей истории они жили, не причиняя зла никому. Файа так жить не могли.

Пожалуй, впервые проблема принципиальной несовместимости чуждых разумов встала перед ним во всей своей абсолютной неразрешимости. Можно научиться общаться с иным разумом, вступить с ним в симбиоз, прожить вместе тысячу лет, — а потом понять, что их исходные побуждения совершенно различны. Разум не всегда управляется рациональными побуждениями. Бывает, — почти никогда.

Он ещё никогда не принимал этого всерьез, не понимал, что все попытки объединить разумы иных миров изначально напрасны и тщетны. И различия, начинаясь с ничтожных разностей в обмене веществ, лишь возрастали вместе с развитием рас, пока не разводили их в различные Вселенные, — навеки. А тех, кто не хотел разойтись, неизменно ждала одна судьба.

Огонь.

* * *

Ярослав по-детски прикусил пальцы от волнения, потом, смутившись, опустил руку. «Эрия» дрогнула, с жуткой медлительностью поползла вниз…

Когда она погрузилась в жерло, сияние сердца Защитника взметнулось и обдало её, окружив сизым ореолом. Затем «Товию» потрясла беззвучная, затмившая зрение вспышка, — но адское пламя не смогло вырваться из жерла, мерцание силовых полей гасило его, затягивало вглубь, игловидные башни изогнулись над огненной бездной, прикрывая её. По зеркальной равнине прошла дрожь, — стомильная звезда в один миг стала гигантским хищным чудовищем. Мальчишку охватил страх, — но пламя погасло, башни выпрямились, жерло выдохнуло столб холодного водородного пара, — всё, что осталось от двухсот миллионов душ, и звездолета весом в восемь миллиардов тонн. Всё вместе не заняло и тридцати секунд.

* * *

— Всё это не доставило мне удовольствия, — наконец тихо сказал Ярослав. — Но я привык делать то, что нужно, а не то, что хочется.

— Я тоже, — Анмай хмуро посмотрел на него. — И на твоем месте я бы поступил так же. Но я, — это не ты.

Это прозвучало не очень-то дружелюбно, и Ярослав нахмурился. Анмай смутился. В свои пятнадцать лет он, вроде бы, мало чем отличался от этого мальчишки, — но вот что он к тому времени сделал полезного? Увы, это никак не удавалось вспомнить… А вот Ярослав смог, — именно атака его отряда на «Эрию» подтолкнула файа к Эвакуации… и именно он не дал им уйти.

Теперь «Эрия» была уже возле Тийат, — в реальный мир Игроки уже никогда не вернутся, но «Укавэйра» сохранила им жизнь. Вряд ли миллиарды их жертв были бы довольны этим, но теперь они могли обрести покой, — хотя бы в мыслях живых рутов, но это тоже значило очень и очень много. Если бы не Ярослав, — и Анмай Нау, и Анмай Айту, и многие другие его неведомые братья не вступили бы так неожиданно в новый, неведомый мир…