Путешествия Гулливера

Ах, если бы эта кошка была такая же маленькая, как все те кошки и котята, которых видел Гулливер у себя на родине, он бы тоже ласково погладил её и пощекотал за ушами!

Но осмелится ли мышка щекотать кошку?

Гулливер уже хотел было спрятаться куда-нибудь подальше — в пустую миску или чашку, — но, к счастью, вспомнил, что хищные звери всегда нападают на того, кто их боится, и боятся того, кто сам нападает.

Эта мысль вернула Гулливеру смелость. Он положил руку на эфес шпаги и храбро шагнул вперёд.

Давний охотничий опыт не обманул Гулливера. Пять или шесть раз он бесстрашно подходил к самой морде кошки, и кошка даже не посмела протянуть к нему лапу. Она только прижимала уши и пятилась назад.

Кончилось тем, что она соскочила с колен хозяйки и сама убралась подальше от стола. Гулливер вздохнул с облегчением.

Но тут в комнату вбежали две огромные собаки.

Если вы хотите знать, какой они были величины, поставьте друг на дружку четырёх слонов, и вы получите самое точное представление.

Одна собака, несмотря на свой огромный рост, была обыкновенная дворняга, другая — охотничья, из породы борзых.

К счастью, обе собаки не обратили на Гулливера особого внимания и, получив от хозяина какую-то подачку, убежали во двор.

К самому концу обеда в комнату вошла кормилица с годовалым ребёнком на руках.

Ребёнок сразу же заметил Гулливера, протянул к нему руки и поднял оглушительный рёв. Если бы этот двухсаженный[5] младенец находился на одной из лондонских окраин, его бы непременно услышали на другой окраине даже глухие. Должно быть, он принял Гулливера за игрушку и сердился, что не может дотянуться до неё.

Мать ласково улыбнулась и недолго думая взяла Гулливера и поставила перед ребёнком. А мальчуган тоже недолго думая схватил его поперёк туловища и стал засовывать себе в рот его голову.

Но тут уж Гулливер не вытерпел. Он закричал чуть ли не громче своего мучителя, и ребёнок в испуге выронил его из рук.

Наверное, это было бы последнее приключение Гулливера, если бы хозяйка не поймала его на лету в свой передник.

Ребёнок заревел ещё пронзительнее, и, чтобы успокоить его, кормилица стала вертеть перед ним погремушку. Погремушка была привязана к поясу младенца толстым якорным канатом и напоминала большую выдолбленную тыкву. В её пустом нутре громыхало и перекатывалось по крайней мере штук двадцать булыжников.

Но ребёнок и смотреть не хотел на свою старую погремушку. Он надрывался от крика. Наконец великанша, прикрыв Гулливера фартуком, незаметно унесла его в другую комнату.

Там стояли кровати. Она уложила Гулливера на свою постель и укрыла его чистым носовым платком. Платок этот был больше, чем парус военного корабля, и такой же толстый и грубый.

Гулливер очень устал. Глаза у него слипались, и, как только хозяйка оставила его одного, он укрылся с головой своим жёстким холщовым одеялом и крепко уснул.

Он спал больше двух часов, и ему снилось, что он дома, среди родных и друзей.

Когда же он проснулся и понял, что лежит на кровати, у которой конца-краю не видать, в огромной комнате, которую не обойдёшь и в несколько часов, ему стало очень грустно. Он опять за жмурил глаза и натянул повыше уголок платка. Но на этот раз заснуть ему не удалось.

Едва только он задремал, как услышал, что кто-то тяжело соскочил с полога на постель, пробежал по подушке и остановился возле него, не то посвистывая, не то посапывая.

Гулливер быстро приподнял голову и увидел, что над самым его лицом стоит какой-то длинномордый усатый зверь и смотрит прямо ему в глаза чёрными блестящими глазами.

Крыса! Отвратительная бурая крыса величиной с большую дворнягу! И она не одна, тут их две, они нападают на Гулливера с двух сторон! Ах, дерзкие животные! Одна из крыс осмелела настолько, что упёрлась лапами прямо в воротник Гулливера.

Он отскочил в сторону, выхватил шпагу и с одного удара распорол зверю брюхо. Крыса упала, обливаясь кровью, а другая пустилась наутёк.

Но тут уж Гулливер погнался за нею, настиг у самого края постели и отрубил ей хвост. С пронзительным визгом она скатилась куда-то вниз, оставив за собой длинный кровавый след.

Гулливер вернулся к умирающей крысе. Она ещё дышала. Сильным ударом он прикончил её.

В эту самую минуту в комнату вошла хозяйка. Увидев, что Гулливер весь в крови, она в испуге подбежала к постели и хотела взять его на руки.

Но Гулливер, улыбаясь, протянул ей свою окровавленную шпагу, а потом показал на мёртвую крысу, и она всё поняла.

Позвав служанку, она велела ей сейчас же взять крысу щипцами и выбросить вон за окошко. И тут обе женщины заметили отрубленный хвост другой крысы. Он лежал у самых ног Гулливера, длинный, как пастушеский кнут.

4

У хозяев Гулливера была дочка — хорошенькая, ласковая и смышлёная девочка.

Ей было уже девять лет, но для своего возраста она была очень маленькая — всего с какой-нибудь трёхэтажный домик, да и то без всяких флюгеров и башен.

У девочки была кукла, для которой она шила нарядные рубашечки, платья и передники.

Но с тех пор как в доме появилась удивительная живая куколка, она и смотреть больше не хотела на старые игрушки.