Путешествия и исследования в Африке

Высокий хребет Кебрабаса, состоящий преимущественно из конических гор, покрытых жидкими деревьями, пересекает Замбези и сжимает ее. Она протекает здесь по узкому, неровному и скалистому ущелью примерно в ⁴/ мили шириной; над ним, – его можно назвать руслом реки, – нагромождены в невообразимом беспорядке и в огромном количестве скалы. Они состоят преимущественно из сиенита, который местами имеет красивый голубой оттенок, как будто в нем растворена ляпис-лазурь; некоторые скалы – серые. Много также гранитных глыб розоватого оттенка. Они, вместе с метаморфическими породами, – искривленные, перекрученные и нагроможденные во всевозможных положениях, – представляют собою картину распада или напластований, которая пленила бы геолога. Но при высоком уровне воды этот неровный канал становится гладким, и тогда он хорошо гармонирует с протекающей ниже его рекой, имеющей здесь в ширину полмили.

Гигантский баобаб

Рисунок

В сухое время года река протекает по дну глубокой и узкой естественной выемки, стены которой отполированы и изрезаны бурной, кипучей водой разливов, как края древних вос точных колодцев канатами. Ширина выемки часто не превышает 40–60 ярдов. Она делает несколько раз резкие повороты, раздваивается, и на ней попадаются маленькие водопады. Когда мы поднимались вверх по течению, мачты нашей «Ма-Роберт» не достигали уровня того русла реки, по которому она течет во время разлива, несмотря на свою 30-футовую высоту. Промерщик глубины выкрикивал: «На глубине 10 морских саженей дна нет». По бокам прорыты водой громадные, не меньше колодцев, углубления. Они так глубоки, что, когда защищены от солнца нависающими утесами, вода в них остается прохладной. Некоторые из этих рытвин теперь совершенно размыты, осталась только стенка, примыкающая к скале. Стены же русла, по которому река течет во время разливов, так отполированы, как будто вышли из гранитной фабрики в Эбердине. Чтобы так их отполировать, давление воды должно было быть огромным. Река вклинила в щели и трещины породы круглые камешки так плотно, что, хотя они выглядят лежащими совершенно свободно, отбить их можно только молотком. Могучая сила воды, которую мы наблюдали здесь, дает представление о том, что происходит на тысячах водопадов в мире.

Вся информация, которую мы могли получить от наших португальских друзей, сводилась к тому, что в Кебрабасе из воды выступают три или четыре отдельные скалы; хотя они и опасны для неуклюжих туземных каноэ, пароход может миновать их легко, а если одно или два из этих препятствий взорвать при помощи пороха, то не представится больше никаких трудностей. Обследовав с трудом пороги на протяжении 7–8 миль, мы вернулись на судно, убедившись, что для одного обследования порогов нужно проделать гораздо большую работу, чем предполагали необходимым наши друзья для их удаления. Поэтому мы спустились вниз за свежими продуктами и подготовились к более серьезному обследованию этого района.

22 ноября мы выступили на обследование порогов Кебрабаса (туземцы произносят это слово «каорабаса», что значит «кончи или прерви работу»). 24 ноября мы снова достигли поздно вечером подножия гор и стали на якорь. Команды каноэ никогда не спят на реке, они всегда проводят ночь на берегу; поэтому правобережные туземцы, живущие в местности, называемой Шидима, баньяи, являющиеся, несмотря на незначительность расстояния от Тете, независимыми и даже привыкшими владычествовать над португальскими купцами, старались понять, с какой целью мы остались на судне; естественно, наше нарушение общего обыкновения вызывало у них подозрения.

Вечером они крикнули нам с берега: «Почему вы не сходите на берег и не устраиваетесь на ночлег, как другие люди?»

Ответ, полученный ими от макололо, которые чувствовали себя теперь такими же независимыми, как баньяи, гласил: «Мы прикреплены ко дну железом; вы видите, мы не похожи на ваших базунгу[26]».

Этот ответ спас нас от обычных вымогательств. Делать подарки приятно, но баньяи обычно лишают путника удовольствия, превращая подарок в штраф, причем требуют его так надменно, что стерпеть может только совсем запуганный торговец. Они часто отказываются прикоснуться к тому, что им дают, бросают на землю и не поднимают, издеваются над невольниками купца и отказываются его пропустить, пока дань не будет увеличена до крайних для него пределов.