Путешествия и исследования в Африке

Перейдя вброд быструю Луию, мы покинули нашу тропу, которая шла по берегу Замбези, и двинулись в северо-западном направлении за один из горных хребтов. Южная оконечность этого хребта называется Монгуа – в честь встречающейся здесь акации с чрезвычайно сильным и неприятным запахом. Наша тропа извивалась по долине вдоль небольшой почти высохшей горной речки, а потом пересекала скалистые отроги больших гор. В данное время здесь было очень сухо, воды почти не было, – только иногда встречались ручейки и небольшое количество колодцев, вырытых в руслах водных потоков. Население было бедно и старалось убедить в этом путешественников. Мужчины, в противоположность жителям долин, проводили много времени на охоте, может быть, вследствие того, что на склонах гор очень мало земли, пригодной для огородов, а если они сеют что-нибудь в долинах, то очень мало шансов, что их посевы успеют созреть.

В селении к востоку от Чиперизивы, где мы остановились на ночь, вовсе не оказалось женщин. Недалеко от деревни, в долине, мы два раза стреляли в дичь; из-за этих выстрелов женщины убежали в лес, а мужчины явились узнать, не означают ли они войну. После того как они услышали, что намерения у нас мирные, кое-кто из стариков вернулся. Местный начальник Камбира извинился, что у него не приготовлен для нас подарок. Позднее он принес немного муки, жареного кролика (Нугах capensis) и кувшин пива: он хотел, чтобы мы сочли его бедным. Пиво он будто бы получил издалека, – собственного у него нет. Как и манганджа, эти люди здороваются, хлопая в ладоши. Если мужчина приходит в какое-нибудь место, где сидят другие, он хлопает последовательно в ладоши перед каждым, и они отвечают ему тем же. Если он что-нибудь говорит, то и говорящий и слушающий хлопают в ладоши после каждого абзаца и потом более сильно в заключение, – когда речь окончена. Проводник, которого дал нам вождь, приветствовал таким образом каждого из своих товарищей, прежде чем отправиться с нами. Разница в языках здесь так незначительна, что можно считать все здешние племена принадлежащими к одному семейству.

Мы пошли дальше в том же направлении и за весь день миновали только два маленьких селения. За исключением шума, который производили наши люди при ходьбе, кругом было совсем тихо; птиц мы видели мало. Мы видели «райскую вдовушку» и убедились, что она еще не потеряла своих длинных перьев. На пути мы видели громадное количество черного дерева и Lignum vitae, а также того дерева, из очень гладкой и горькой коры которого делаются хранилища для зерна. В общем местность покрыта лесом, состоящим из деревьев обычного размера. Мы ночевали в маленькой деревне недалеко от Синдабуэ, где нашим людям удалось купить много пива, и они были необычайно шумны весь вечер.

На следующее утро мы позавтракали под зелеными дикими финиковыми пальмами, на берегу красивой и поросшей цветами речки, которая протекает через прелестную долину Зиба. Теперь гора Чиперизива находилась между нами и частью реки поблизости от Морумбвы; таким образом, нам фактически пришлось уклониться к северу, чтобы избежать трудностей нашего прежнего пути. Здесь нас покинул на французский манер, не прощаясь, последний из наших дезертиров, известный вор. Он оставил тюк с тканью, который нес, на тропе, на расстоянии 100 ярдов от нашего привала, но унес с собой мушкет и все медные кольца и бусы своего товарища Ширимбы, который доверчиво поручил их его попечению.

Двигаясь по этой красивой долине дальше на юго-запад, мы примерно через час достигли деревни вождя Сандиа. Нам сказали, что вождь на охоте и неизвестно, когда вернется. Этот ответ на вопрос о вожде настолько обычен, что, по-видимому, следует полагать, что туземцы просто хотят узнать о намерениях чужестранца, прежде чем подвергнуть опасности своего начальника. Некоторые из наших людей были больны, и поэтому мы остановились здесь. Люди Сан-диа были с нами очень вежливы: его родственник пришел к нам вечером с большим кувшином пива; ему неприятно было видеть, что мы едим, ничем не запивая, и вот он принес нам подарок.