Путешествия и исследования в Африке

Яркий свет солнца, из-под которого мы только что вышли, дал ему возможность дипломатическим образом хорошо рассмотреть нас до того, как наши глаза настолько привыкли к темноте, чтобы увидеть его. В выражении лица его было что-то еврейское или, вернее, у него было древнеассирийское лицо, как на памятниках, привезенных в Британский музей Лэйярдом. Такой тип лица очень обычен в этой стране. Он наводит на мысль, что настоящим типом негра является совсем не тот тип, который встречаешь на западном побережье и по которому большинство людей составляют себе представление об африканцах. У большинства местных жителей форма головы такая же красивая, как у тех, которые изображены на древних ассирийских и египетских памятниках. Губы их больше похожи на губы европейцев, чем на губы негров западного побережья. Их можно назвать полными, но не неприятно толстыми. И здесь чаще встречаются немного удлиненные назад и вверх головы, как у Юлия Цезаря, чем среди нас. Большое кольцо в одном ухе, так же как и некоторые их прически, напоминают египетские памятники. Как правило, ноги не имеют высоких икр, что считается отличительным признаком африканской расы. То, что называется «жаворонковой шпорой», встречается здесь не чаще, чем среди цивилизованных рас Европы. Несколько раз мы замечали особенно длинную берцовую кость, но нам не представился случай выяснить, является ли это таким же обыкновенным явлением, как и длинные руки, которые когда-то давали нам столько преимущества в обращении с длинными мечами.

В крепости у Чинзамбы было много абиза, или бабиза, и он отбил мазиту главным образом с помощью их мушкетов. Эти бабиза большие путешественники и хорошие торговцы и в действительности занимают в этой стране примерно такое же положение, как греки на Ближнем Востоке. Чуть ли не первыми словами, с которыми они обратились к нам, были: «Я видел море, я был в Ибо, Мозамбике, Келимане; я знаю суда, пароходы, англичан; я великий купец». Они считали, что эти познания являются основанием для фамильярности с нами, которую допускают торговцы мулаты на берегу.

В то время как манганджа относились к нам с благоговением, как к людям, совершенно непохожим на всех тех, которых они когда-либо видели, бабиза вошли в нашу хижину и уселись с видом людей, привыкших к хорошему обществу. Желая быть вежливыми с этими незваными гостями, мы сделали им несколько комплиментов по поводу их далеких путешествий и торговых успехов и выразили надежду, что они при своих знаниях и богатстве будут более обычного великодушны к измученным, голодным и мучимым жаждой странникам; но это не произвело никакого впечатления. Никогда ни здесь, ни в других местах мы не получали подарков от ба-биза, даже самых ничтожных.

Обычно макололо отвечали весьма убедительно, заявляя навязчивым посетителям из этого племени: «Из того, что вы позволяете себе садиться рядом с англичанами, ясно, что вы никогда ни одного из них не видели, все ваши путешествия – ложь с начала до конца, вы никогда не могли встретить настоящих морских англичан, а только какую-нибудь помесь с волосами вроде этих (указывая на свои головы)». Не прибегая к грубости, мы обычно бывали в их обществе столько, сколько нам было нужно, и выяснили, что о внутренней части страны они знали больше, чем о побережье.

Нам очень понравился Чинзамба; он был решительно против того, чтобы мы рисковали своей жизнью, идя дальше на северо-запад. Так как полагали, что мазиту заняли все горы в этом направлении, мы провели 4 сентября у него. Принадлежащая ему область, носящая название Мозапо, волнистая, с несколькими коническими холмами; к сожалению, из-за тумана видимость была очень плохой. Трава сейчас была вся желтая, с несколькими черными пятнами на тех местах, где она была выжжена. Высокие деревья были оголены, за исключением тех, которые росли по берегам Линтипе, протекающей здесь по глубокому скалистому руслу. В том месте, где мы раньше переправились через нее у озера, она была спокойной и глубокой, и в ее плесах играли бегемоты.

Около частокола, за которым мы жили, была густая роща, и наши люди настреляли в ней много цесарок. Женщин и детей постоянно видели купающимися в реке, и мужчины не подходили к ним без разрешения. Мы часто замечали, что женщины манганджа тщательно избегают тех мест, где, по их предположениям, моются мужчины, и только счастье увидеть в первый раз белую кожу заставляет их иногда забыть о своих хороших манерах.