Путешествия к Лобнору и на Тибет

Двое сыновей Кунчикан-бека умерли, двое других при нем находятся. Старший из них – Тохта – исполняет должность ахуна на Лоб-норе, младший – Джахан – будет наследовать своему родителю.[850] О том же Кунчикан-беке лобнорцами сложена песня, в которой восхваляется его доброта рядом с небывалым богатством и доблестями. Нам удалось записать лишь первую половину этой песни. Вот она: «Кунчикан-бек, восходящее солнце, солнце наш господин! Облагодетельствовал ты весь мир; как голос ласточки, ты лелеешь слух всех; запер ты в своем загоне тридцать лошадей-меринов (налицо всего одна кляча); не отказываешься, видя нужду, помогать сиротам. Прежде один ты был наш князь, нынче их много (подразумеваются китайцы). Тохта-ахуна и Джахана (сыновья) бог тебе дал. Твои приятели китайцы (ирония) посылают тебе дары, за которые берут деньги. Шэхин-яз и Абдурахман (умершие сыновья) похожи были на ястребов. Во дворе твои бараны – что может сравниться с ними. Постели хорошую постель, окутайся хорошей шубой. Когда работники пашут твои пашни, никто проехать не может (смысл – так обширны пашни, в которых всего несколько десятин). Тридцать батманов

[851] хлеба выдал ты на посев, завьючьте ими скот. Надень на себя латы, иди воевать в Рум.[852]

Просейте муку, напеките хлеба в дорогу. Живешь ты в большом богатстве, о тебе сплетничают в народе, иные ненавидят твое доброе сердце. Сидишь ты на ковре (это тростниковая цыновка), халат на тебе цвета полной луны (из кендырного холста, окрашенного в желтый цвет корою джиды)» и т. д. – песня продолжается еще столько же.

Сведения о пребывании русских староверов на Лоб-норе. При нынешнем посещении Лоб-нора, равно как и при первом здесь путешествии, нам удалось собрать сведения о пребывании в этих местах, в начале шестидесятых годов, партии русских староверов. Новые данные несколько пополняют прежние, частью же изменяют их.

Года за два с небольшим до начала магометанского восстания в Восточном Туркестане, следовательно в 1860 г., как говорили теперь нам лобнорцы, к ним неожиданно пришли четверо русских и осматривали местность. Затем двое из них отправились обратно, двое других остались на Лоб-норе. Спустя восемь месяцев русские вновь явились сюда партией около сотни человек, считая женщин и детей. Все они отлично говорили по-киргизски и объяснили, что пришли из лежащих далеко к северу гор, в которых живут киргизы и торгоуты – следовательно, из Алтая. Причиной переселения выставляли гонение своей веры. Поселились пришельцы на р. Джахансай – близ развалин г. Лоб и в Чархалыке, где вскоре выстроили себе деревянный дом,[853] по другим сведениям, даже несколько домов; занялись хлебопашеством. С туземцами жили в согласии, но мало или вовсе не помогали друг другу, так что некоторые побирались милостыней в Чархалыке.

Однако недолго пришлось новым колонистам жить на Лоб-норе. Через год после их прибытия сюда явился из Турфана, по приказанию китайского губернатора с китайским же войском, князь всех лобнорцев и таримцев и разорил поселение староверов. Эти последние сначала хотели сопротивляться силой и приглашали жителей Чархалыка действовать совместно. Для вящего соблазна к такому союзу староверы уверяли, что у них есть колдунья, которая может сотворить сколько угодно воинов. Чархалыкцы полюбопытствовали сначала увидеть такое чудо, а затем уже обещали свою помощь. Тогда была призвана сама чародейка, которая, не смущаясь, заявила, что действительно может сделать требуемое количество людей, но для этого необходимо иметь пух куги (Typha), из которого следует замесить тесто. Куга не растет в Чархалыке, и плутоватая баба, конечно, рассчитывала, что за неимением нужного материала основательно можно уклониться от исполнения требуемого чуда. На несчастье же колдуньи, куги очень много на Лоб-норе, куда чархалыкцами был отправлен нарочный гонец. Вскоре целый мешок требуемого растения был привезен, и чародейка, видя себя припертой к стене, поневоле приступила к таинственной работе. Нетерпение туземцев относительно того, что выйдет, было всеобщее. Еще же более оказалось их разочарование, когда старуха, спустя немного, объявила, что потеряла свою волшебную книгу и не может сотворить людей, не зная требуемых знаний на память. Тогда чархалыкцы, видя себя обманутыми, наотрез отказались от помощи русским. Те не решились одни драться с китайцами, которые сожгли их дома и жестоко всех избили. «Стон и вопль стояли всеобщие», – говорили нам чархалыкцы. Лишь четыре семьи ушли в Са-чжеу где, по приказанию китайского начальника, все мужчины были казнены; куда делись женщины, лобнорцы не знают. Уничтожив поселение староверов, китайцы отвели их самих в Турфан. Что сталось далее с этими несчастными – неизвестно, ибо вскоре началось здесь восстание магометан против Китая. Говорят, несколько человек из тех же русских пробрались впоследствии на Или, где выдали себя за магометан и были ласково приняты Кульджинским султаном.

Глава восьмая

Весна на Лоб-норе