Путешествия вокруг света

23 февраля в широте 27°31' ю., долготе 51°51' в. мы увидели принадлежащий английской Ост-Индской компании фрегат «Больбей», шедший из Китая в Европу. Из переговоров с ним узнали, что он тремя днями раньше нас оставил Зондский пролив; на нем возвращался в Европу с о. Явы бывший там генерал-губернатор барон фон-дер-Капелла. 2 марта мы с этим фрегатом расстались. На переходе от упомянутого места до 29° ю. ш. и 45° в. д. мы выдержали несколько весьма крепких штормов из SW– и NW-четверти, которым всегда предшествовали сильнейшие вихревые шквалы при ярком блеске молнии и ужасном громе. Шторм, свирепствовавший 12 марта, силой превосходил все прочие: он развел такую высокую и неправильную волну, что от величайшей качки у нас сломался румпель. Успев вовремя вставить другой, мы избежали опасных последствий, которые были бы неминуемы.

15 марта с помощью свежего восточного ветра мы прошли мыс Лагулас [Игольный], стараясь при обходе держаться края банки этого имени, где течение несло нас к W по 5 миль в час; 16-го числа, обогнув в самом близком расстоянии мыс Доброй Надежды, пришли к Столовой бухте, куда я намеревался зайти, чтобы налиться водой. Некоторые признаки, предвещавшие бурную погоду из NW-четверти, при которой суда, стоящие на якоре в этой бухте, подвергаются опасности, побудили меня заблаговременно предостеречься: заметив на севере поднимавшиеся черные тучи, верные предвестницы крепкого ветра с той стороны, мы стали удаляться от берега, и я признал за лучшее удовлетворить свою потребность в воде на о. Св. Елены. Когда мы уже находились на безопасном расстоянии от мыса, ветер от WNW усилился, и мы шли к N по 8 узлов.

25 марта

мы совершили полный круг по направлению от востока к западу и считали время целыми сутками позже; поэтому я предписал следующее 26-е число считать 27-м, а пятницу переменить на субботу.

После очень быстрого одиннадцатидневного плавания от мыса Доброй Надежды мы 29 марта пришли к о. Св. Елены. Подходя к рейду, послали в город на шлюпке офицера с известием о нашем прибытии; на этой же шлюпке к нам приехали доктор и лоцман: первый – для освидетельствования, нет ли на шлюпе заразных больных, а другой – чтобы ввести нас в гавань. Когда они исполнили свое дело, мы стали фертоинг против города Св. Иакова [Джемстаун] и по здешнему порядку подняли на грот-бом-брам-стеньге белый флаг в знак того, что на судне нет заразных болезней. Здесь мы услышали о кончине государя императора Александра Павловича. С особой признательностью я должен сказать, что губернатор о. Св. Елены, бригадир Александр Ваккер [Уокер], принял нас с искренним доброжелательством и благоприязнью. Он прилагал всевозможное старание, чтобы сделать наше пребывание приятным: часто приглашал на балы и обеды и в полной мере удовлетворял все наши просьбы.

Первым нашим желанием по прибытии на о. Св. Елены было видеть Лонгвуд – то место, которое в наш век, или, лучше сказать, на наших глазах, сделалось историческим: там жил и умер Наполеон. Хотя здешние порядки не позволяют иностранцам осматривать внутренность острова, но для нас было сделано исключение из правила. На третий день мы отправились в Лонгвуд верхом, имея проводником назначенного начальством офицера. Лишь только мы оставили город, который лежит в ущелье между двумя круто возвышающимися скалами темного цвета без всякой зелени, как начали взбираться по извилистой дороге на утесы почти неприступных гор, в которых были проведены и другие дороги, подобные той, по которой мы ехали, шириной около трех саженей, поднимавшиеся вверх со многими поворотами; эти дороги, для предохранения от падения в пропасти, с открытой стороны ограждены каменной стеной. Эти висящие над безднами пути довольно покойны и безопасны, исключая весьма редкие несчастные случаи, когда от гор отрываются камни и увлекают все с собой.

Достигнув самой большой высоты острова, где наш взор обнимал всю верхнюю поверхность его, мы были изумлены противоположностью бесплодных окраин этой дикой земли с прелестными, живописными картинами внутренней ее части. Путешественник, приближаясь к о. Св. Елены, видит со всех сторон одни черные высокие остроконечные скалы, рождающие самое мрачное и унылое понятие о нем, но, находясь на упомянутом возвышении, убеждается, что природа скрыла в безобразной и страшной оболочке очаровательные уголки. Впрочем, не обо всем острове можно это сказать, а только о западной, или подветренной, части; восточная же, или наветренная, сторона, где жил Наполеон, в полной мере соответствует первому впечатлению: дующий беспрерывно пассатный ветер наносит так много облаков и тумана, что берег почти весь год наводняется частым дождем и очень влажен, отчего вся эта сторона совершенно бесплодна, и только местами там произрастает зелень.