Путешествия за невидимым врагом

Экспедиция Всесоюзного института экспериментальной медицины избрала своей базой город Ош. Расположен город в южных предгорьях Алайского хребта по берегам реки Акбура в месте ее выхода в Ферганскую долину. Отсюда сотрудники экспедиции и совершали свои далекие поездки для работы в полевых условиях.

Широким шагом Павловский поднимается по крутому косогору, то и дело останавливаясь. Лаборант Теравский и я идем сзади или опережаем своего руководителя. Перед нами обомшелый камень. Он лежит здесь с незапамятных времен, и никому не приходило в голову потревожить его покой. Павловский перевертывает камень. На ловца и зверь бежит! Среди комьев земли прячется змея, рядом пристроился желтый скорпион, стремглав удирают крупные жуки и рыжие муравьи. Конечно, все они тотчас попадают в мешочки, банки, пробирки. Под одним из камней нахожу нож из полупрозрачного кремня, сделанный человеком каменного века. Возле ножа свил свои сети паук. Приходится и ему расстаться со своим убежищем.

Теравский и я тоже перевертываем большие и малые плоские плиты, громоздкие камни и обнаруживаем удивительных обитателей, прячущихся под ними от жаркого солнца. Вот крупная фаланга, беру ее пинцетом. Работая лохматыми лапами и четырьмя челюстями, она цепко хватается за края банки со спиртом, издавая при этом звук, напоминающий скрип. Фаланга поднимает кверху «голову», широко раскрывает и раздвигает в стороны челюсти, пытаясь укусить.

Для человека укус ее острых челюстей болезней, но ядовитых желез у фаланги нет. По неведению многие считают ее сильно ядовитой. Между тем Павловский позволял фаланге кусать кожу своей руки, и она не смогла прокусить ее до крови. Все, что фаланга смогла сделать, — это «жевать» кожу и чуть содрать ее поверхностный роговой слой. Никакой жидкости при укусе не выделялось. Но все же фаланга, питающаяся мертвечиной, может ввести опасных бактерий в поврежденную в месте укуса кожу.

Под одним из камней Теравский обнаруживает жука скарабея размером в четыре-пять сантиметров. Представитель подсемейства навозников в Древнем Египте считался священным. В катании им навозного шарика суеверные египтяне видели прообраз движения солнца по небу. Вырезанные из камня изображения священного жука служили предметом культа солнца.

Павловский решает устроить небольшой перерыв в ловле членистоногих и жестом приглашает нас посидеть на вросших в землю камнях. Профессор вынимает из кармана походный дневник и делает записи. Рядом с ним лежат только что снятые всевозможные снасти, которые он привык носить с собой во время экскурсий. Тут объемистая сумка с мелкими и крупными пробирками и банками, пинцет, ситечко, мешочки, вата и морилки — все, без чего не обойдешься при ловле живности. У него есть еще саперная лопатка, сачок, фляга, фото- и узкопленочный киноаппарат. Но я замечал: во время ловли насекомых или клещей руки у Евгения Никаноровича оставались всегда свободными.

Покончив с записями, профессор говорит, обращаясь к нам:

— Какая чудесная панорама! Разве сравнишь эти гигантские скалы, цепи снежных гор, всю эту первозданную прелесть с Кавказом?! Нет, масштабы тут куда грандиознее.

Павловский прижимает глаз к видоискателю кинокамеры и снимает окрестные скалы, ближайшие пейзажи, нас и переходит к съемкам с помощью фотоаппарата.

Мы любуемся восхитительной панорамой нежносиреневых цепей гор, увенчанных снегом, и глубоким ущельем, начинающимся возле наших пог. Свежий ветерок доносит терпкий запах не то ромашки, не то гвоздики. Почти вровень с нами парит огромный беркут. Конечно, и он попадает на пленку киноаппарата.

Прежде чем отправиться дальше, решаем просмотреть «трофеи». Этикетируем добычу и распределяем ее по пробиркам, банкам. Среди пойманных членистоногих выделяется размерами желтый скорпион. Он достигает почти 12 сантиметров. Укладывая живого скорпиона в коробку, затянутую мелкоячеистой металлической сеткой, профессор предлагает мне по возвращении в Москву заняться исследованием свойств этого яда. Это поручение не было для меня случайным, так как я уже однажды изучал физиологические свойства яда скорпиона, по только другого вида.

— Интереснейшее животное, — обращается к нам Павловский, рассматривая скорпиона в сильную лупу.

Сначала нехотя, потом постепенно увлекаясь, он рассказывает нам об удивительных особенностях скорпионов. Любопытно, что внешний облик этих паукообразных остался таким же, каким был несколько миллионов лет назад.

Хитиновые скелеты скорпионов отпечатались на «страницах каменной книги природы» — на камнях и мало чем отличаются от только что выловленных и от тех, которых Павловский собрал в Алжире и Тунисе много лет назад. Остается тайной, почему за миллионы лет, когда географические условия менялись, вымирали целые классы, отряды животных, скорпионы остались похожими на далеких предков.

…Поднимаемся в гору, заглядывая в норы грызунов, гнезда птиц, в щели скал и под камни.