Путешествия за невидимым врагом

— Нет, — улыбается академик. — Любовь к ним зародилась довольно рано да так и не угасла по сей день. Вам, вероятно, покажется нелепым: как это здравомыслящему человеку любить, допустим, скорпиона, ядовитого паука, безобразную жабу или кобру? Но я вспоминаю разумные слова, сказанные по этому поводу Львом Николаевичем Толстым: «Любовь настоящая, — говорил он, — лишь та, предмет которой непривлекателен». Вот я и полюбил этих некрасивых, но по существу милых тварей.

— Расскажите о том, как вы увлеклись ядовитыми животными, — просят ученики.

— Еще в юные годы я слышал, что в низовьях Волги рыбакам немало бед причиняет какой-то ядовитый жук. Отправляюсь к рыбакам, они показали мне места обитания этих жуков. Я ловлю жуков и сам испытываю на себе их болезненные воздействия. Попавшие в глаза его ядовитые выделения могут привести к тяжелым страданиям и даже потере зрения. Уже став студентом, я изучил свойства этого жука и рекомендовал некоторые меры по уничтожению его.

Мне Евгений Никанорович рассказывал, что уже врачом он предпринимает исследования, касающиеся ядовитой бабочки златогузки. Зимует она в фазе гусеницы в общих затканных паутиной гнездах. В условиях большой тесноты волоски гусениц ломаются и, когда гусеницы покидают общее гнездо, разносятся ветром, попадают в глаза и в легкие людей при дыхании. При массовом размножении златогузок появляется много случаев заболеваний глаз и дыхательных путей. Разумеется, Павловский изучает ядовитые свойства златогузки и пишет научно-популярную брошюру о бабочке и методах борьбы с ее гусеницами.

Проходят годы, и ученый возвращается снова к полюбившейся ему теме. На этот раз он приглашает работать вместе с ним врача — специалиста по кожным болезням А. К. Штейна. Темой исследования становится вопрос о влиянии различных ядов беспозвоночных животных на кожу человека. Исследуется влияние слюны, выделяемой железами членистоногих, в том числе паразитами человека.

Павловский и Штейн ставят на себе опыты, выступают в печати с многочисленными статьями, в которых указывают способы и средства борьбы с ядовитыми членистоногими, опасными для человека.

Павловский и его ученики широко изучают аллергическое[7] влияние токсинов паразитических червей — аскарид и ленточных червей па организм человека.

Позже, собрав достаточное количество фактов, Павловский приходит к выводу, что абсолютной ядовитости и токсичности, действенных для любого человека или животного, нет. Для одних яд или токсин смертелен, для других — нет. Так, птица-носорог всю жизнь питается семенами растения рвотного ореха— чилибухи, содержащего в себе сильно ядовитый для человека и млекопитающих алкалоид стрихнин. Яд, которым должен был отравиться по приговору суда древний философ Сократ, добывался из растения, за счет питания соком которого живут, как это ни покажется удивительным, некоторые тли.

Анатомические особенности строения ядовитых насекомых и скорпионов, свойства ядов змей, жаб привлекают внимание Евгения Никаноровича на протяжении всей его жизни. Поиски ядовитых животных и изучение их ядов приводят его в Среднюю Азию, на Кавказ, в Крым, на Дальний Восток, в Индию, Иран, Ирак, Алжир, Тунис и многие другие места. Он сочетает эти исследования со сбором фактов, связанных с исследованием природно-очаговых болезней.

В 1959 году, после возвращения из командировки в Индию, на остров Цейлон [Шри Ланка] и в Мексику, я приподношу Евгению Никаноровичу из собранных мной за рубежом коллекций темно-коричневого цейлонского скорпиона, достигавшего в длину 15 сантиметров. Меня уверяли, что укол такого скорпиона для человека смертелен.

Подарок приводит в восторг Павловского. Вскоре он привозит из Ленинграда из числа музейных двойников ядовитого паука каракурта (латродектус мактанс) родом из Бразилии. Один миллиграмм яда этого паука в 14 раз токсичнее равного количества яда гремучей змеи.

К обоюдному удовлетворению обмен новогодними подарками заканчивается решением изучить оставшихся у меня скорпионов с острова Цейлон.

— Удастся ли это сделать, — сомневаюсь я, — ведь дальняя дорога изрядно покалечила скорпионов.

— Нет, нет, — горячится Павловский, — это ничего не значит! Другой случай нам вряд ли представится. Мы сравним скорпионов острова Цейлон с пойманными мной в Алжире и казахстанскими — бутус крассикауда — самыми крупными скорпионами. Представляете, как это будет интересно!

В 1963 году появляется еще одна монография по экспериментальной зоологии и ядовитым животным.