Путевые впечатления. Юг Франции

— Черт побери! — воскликнул капитан. — Сейчас мы увидим, так же ли он искусен, как точен. Ну, и где панталоны?

— Вот они, — ответил портной.

— Примерим, примерим, — обрадовался капитан и, чтобы посмотреть, как он в них выглядит, велел матросу поднять жалюзи; тот выполнил приказ.

— Ну что ж, — заметил приятель, — они сидят прекрасно.

— Еще бы, — хмыкнул капитан, — это ведь мои старые панталоны. Подай мне новые, болван!

Приятель перевел портному требование капитана, и тот с торжествующим видом протянул ему другие панталоны. Капитан натянул их на себя.

— Господи! С ума я схожу, что ли?! — воскликнул он. — Это ведь мои старые штаны, а где же новые?

Приятель перевел этот вопрос капитана портному, и тот указал на панталоны, только что снятые его новым клиентом.

— Вот новые, — пояснил друг.

— Да нет же! Ты же прекрасно видишь, что это старые, черт возьми! — воскликнул капитан. — Смотри, вот масляное пятно!

— Точно такое же и на тех, что на тебе.

— Господи! Что за скверная шутка!

Приятель капитана повернулся к китайцу, начал его расспрашивать и, услышав ответ, расхохотался.

— Так в чем дело? — недоумевал капитан.

— Ответь мне, что ты требовал от этого славного человека?

— Панталоны.

— Точно такие же, как твои?

— Да, точно такие же, как мои.

— Ну вот, он и сделал тебе такие, что ты не можешь отличить их от своих! Вот только, по его словам, труднее всего было обтрепать их и запачкать в тех же местах, и к прежней цене следует добавить пять франков, ибо он загубил две пары, прежде чем ему удалось добиться удовлетворившего его результата; но зато теперь он готов поспорить, что ты не отличишь новые панталоны от своих старых. Признайся, что это стоит двадцати франков.

— По правде сказать, да! — согласился капитан и, вынув из кармана наполеондор, протянул его китайцу.

Китаец поблагодарил и попросил, чтобы капитан на время своего пребывания в Кантоне стал его постоянным клиентом; хотя, добавил он, если заказы будут такими же сложными, на них ничего не заработаешь.

Капитан так никогда и не смог отличить одну пару от другой, настолько они были похожими; однако он привез их во Францию как образец мастерства китайцев и обещал, что подарит их г-ну Грасе.

Если он сдержит свое слово, то этот экспонат не должен оказаться наименее любопытным в коллекции г-на Грасе.

В полдень мы расстались с г-ном Грасе и спустя три часа были в Невере. Мы остановились там лишь на то время, какое понадобилось, чтобы осмотреть три главные достопримечательности города: ворота Кру, через которые прошел несчастный Жерар Неверский, монастырь Визитанток, где находится могила Вер-Вера, и Сент-Этьенн, романскую церковь восьмого или девятого века.

Была и четвертая достопримечательность, обнаруженная нами случайно и стоящая того, чтобы на нее обратили внимание: солнечные часы, нарисованные посредине фасада герцогского замка; под ними художник бесхитростно начертал следующие три строчки:

«Эти солнечные часы были созданы в Не вере и изображают Солнце, вступающее в знак Козерога по приказу Национального Конвента».

В тот же вечер мы прибыли в Мулен.

Утром нам хватило несколько часов, чтобы осмотреть город, где, если не считать шапок в форме охотничьих рожков, которые носят местные крестьяне, нет ничего примечательного, кроме великолепной Библии тринадцатого века, выставленной в городской библиотеке, и надгробия Анри де Монморанси, которое возвышается на клиросе коллегиальной церкви; это саркофаг того самого Анри де Монморанси, что был обезглавлен в Тулузе по приказу кардинала де Ришелье.

Это надгробие, украшенное скульптурами покоящихся герцога и герцогини, и черного мрамора урна с их сердцами, поддерживаемая двумя скорбящими амурами, во время Революции едва не были разбиты вдребезги толпой; топор, след которого можно увидеть еще и сегодня, уже коснулся мрамора, как вдруг послышался чей-то предостерегающий голос:

— Что вы собираетесь делать, граждане?! Монморанси был славным санкюлотом, и его гильотинировали по приказу тирана, ибо он был в заговоре против попов!

— Да здравствует Монморанси! — закричала толпа, и надгробие пощадили.

БУРБОН-Л’АРШАМБО