Путевые впечатления. Юг Франции

Его военная мощь была столь значительна, что, когда в возрасте семнадцати лет он сопровождал короля Людовика XII, отправившегося в поход по другую сторону Альп, чтобы отвоевать свои владения у поднявшей мятеж Генуи, с ним было сто тяжеловооруженных воинов и сто лучников, находившихся на его полном содержании, и он, ничего не получая от короля, тратил на них как граф де Монпансье едва ли меньше двух тысяч ливров; когда же он вернулся туда в 1509 году, чтобы отвоевать графство Кремону, которое венецианцы незаконно захватили и удерживали в своей власти в ущерб герцогству Миланскому, то на битву под Тревильо, благодаря которой королю были возвращены Кремона, Крема, Бергамо и Брешиа, он привел с собой сто двадцать дворян и сто двадцать лучников из своей свиты; и наконец, когда Карл Бурбонский в третий раз пересек Альпы, как некогда это сделал Ганнибал и как это предстояло сделать Наполеону, ведя с собой шестьсот тяжеловооруженных конников и двенадцать тысяч пеших воинов, чтобы одержать победу под Мариньяно, которой историки отводят место между Тразиме-ном и Маренго, он одолжил десять тысяч экю королю, хотя тот был уже должен ему сто тысяч ливров, и это не считая жизни своего брата и своей собственной крови — того, что не одалживают, а отдают, и отдавал он это щедро и честно.

Все это он успел проделать к двадцатисемилетнему возрасту. Это был молодой и блистательный кавалер, хотя на его лице лежал отпечаток некой печали и суровости; возможно, впрочем, что такое выражение его лицу придавали длинные волосы на манер Людовика XII, которые он не срезал вопреки повелению Франциска I. Он женился на г-же Сюзанне Бурбонской, дочери герцогини Анны и герцога Петра, племяннице короля Карла, и, хотя у нее была безобразная внешность, хранил ей такую верность посреди распущенных нравов двора, что отверг любовь самой знатной дамы Франции, г-жи Луизы Савойской, матери короля, которой, тем не менее, было тогда всего лишь тридцать три года; в итоге любовь, которой пренебрегли, обратилась в жгучую ненависть. Так что, когда король повел свои войска в Пикардию, он по наущению г-жи Луизы Савойской подчинил передовой отряд, командовать которым по праву полагалось коннетаблю, герцогу Алансонскому; однако это не помешало коннетаблю самостоятельно принять участие в походе и захватить для короля города Эден и Бушей; когда же умерла, не оставив потомства, Сюзанна Бурбонская, Луиза Савойская стала притязать на то, что она является наследницей владений коннетабля, и, благодаря своему положению матери короля, выиграла судебную тяжбу, лишив своего врага всего его состояния и всех его титулов. Такова была благодарность за золото и потоки крови, которой он столь щедро оросил геральдические лилии, что они дали новые ростки.

И вот тогда, именно в этих обстоятельствах, император Карл V и король Генрих VIII предложили Карлу Бурбонскому дать ему гораздо больше того, что Франциск I у него отнял; однако Карл колебался. Тем временем король, узнав об этом предложении и этих колебаниях, решил поступить с ним так, как если бы он уже принял предложение, и послал, чтобы схватить его, Бастарда Савойского, начальника королевского двора, маршала де Шабанна, герцога Алансонского и г-на де Вандома с сотней тяжеловооруженных конников при каждом, что само по себе было высшей почестью, ведь чтобы схватить одного человека, подняли целую армию.

Как только об этом стало известно коннетаблю, он 10 сентября под покровом ночи покинул свой замок Шантель, не взяв с собой ни одного пажа, ни слуги, с одним лишь дворянином сеньором де Помпераном, которому он некогда спас жизнь. Все время преследуемый врагами и все время ускользая от них, он пересек Овернь, Дофине, Савойю и Альпы и в четвертый раз спустился на равнины Пьемонта, так хорошо ему знакомые по его прошлым победам. Там и застали его посланцы короля Франциска I и потребовали от него вернуть меч коннетабля и орден Франции.

«Передайте вашему повелителю, — ответил Бурбон, — что меч коннетабля он отобрал у меня сам в тот день, когда передал принадлежащее мне командование передовым отрядом герцогу Алансонскому; что же касается ордена Франции, то я оставил его в Шантеле, под подушкой моей кровати, и он может его оттуда забрать».

Сказанное было тем более уместно, что, по словам Дю Белле, «мать короля уже приказала забрать всю обстановку семьи Бурбонов — как из упомянутых выше Шантеля и Мулена, так и из других ее резиденций

, — а она была самой красивой, какая только могла быть в домах принца, принадлежащего к христианскому миру».

Вот каким образом и по какой причине коннетабль де Бурбон покинул Францию, свою родину, и стал изменником, привыкшим повторять ответ, который дал один гасконский офицер королю Карлу VII на вопрос, может ли что-либо заставить его покинуть свою службу: