Пути и Двери

Гринвельд относился к редкой категории наследственных капитанов — тех, чья власть не зависела от выборной корабельной политики. Стрейд понимал, что за спиной этого мужественного моряка десять поколений глубинных властителей. У таких людей выработан определенный кодекс чести, они попусту словами не разбрасываются. Если Гринвельд заявляет, что уговор в силе, значит, он выполнит поручение.

Стрейд допил свой глинтвейн и несколько секунд осмысливал услышанное. Поколения его предков хотели наладить контакт с амфибиями, узнать секреты водной магии, освоить язык океана. И, разумеется, потомков Одиса интересовала торговля. Поскольку Стрейд относился к дальней ветви влиятельного рода, похвастаться серьезным капиталом и властью он не мог. Впрочем, всё могло измениться. Исполнение предначертанного возвысит его, наделит небывалым могуществом и благосостоянием.

Вероятно, Стрейд изменит историю Течи.

— Что ж, — Стрейд улыбнулся. — Я знал, что могу положиться на ваше мастерство, капитан. Вы получили от меня небольшой задаток полгода назад. Доставьте амфибию на мой дирижабль — и я отдам остальное. Если сумеете сделать это в ближайшее время, получите премию. Моя щедрость безгранична, не сомневайтесь.

Гринвельд ответил не сразу.

— Сейчас шторм, Стрейд. Как бы меня не тянуло к деньгам вашего рода, рисковать субмариной я не стану. Придется подождать.

Стрейд угрюмо кивнул.

Голос собеседника был жестким.

Безопасность судна и экипажа превыше всего. Никто не смеет в этом сомневаться.

* * *

Океан, покрывавший планету, успокоился.

Белое солнце отражалось миллионами бликов в серебристой глади, простирающейся до горизонта.

Дирижабль Стрейда впервые за четверть века отстыковался от подвесного города и уплыл к юго-западу. Исполинская тень скользила по волнам. Около тридцати миль потребовалось, чтобы уйти из поля видимости самых мощных биноклей и подзорных труб. Включая те, что были сняты с надводных кораблей около тысячи лет назад.

Стрейд не хотел рисковать.

Ценность груза, привезенного субмариной капитана Гринвельда, превосходила всё, с чем сталкивались жители Шатуна и прочих подвесных городов.

Дирижабль сбросил высоту до десяти ярдов.

За штурвалом находился Конрад, один из племянников Стрейда. Мать терпеливо дожидалась результатов авантюры в своих апартаментах. Не все родственники поверили в успех затеи, но клан переживал трудные времена. Пришлось положиться на чутье перекупщика, которое прежде не подводило.

Корпус субмарины напоминал тушу громадного кита с выдвинутыми в стороны жесткими плавниками. Рубка возвышалась над ограждением подобно башне замка, о которой Стрейду доводилось читать в детстве. Часть обшивки сдвинулась сторону, и перекупщик вжался в стекло обзорной палубы. Из черного провала начал выдвигаться аквариум. Емкость была на две трети заполнена водой, а внутри что-то двигалось. Существо было сказочным, невероятным. Верхняя часть указывала на то, что подводники выловили женщину. Красивая грудь, по-своему симпатичное лицо, длинные волосы, отливающие серебром. Стройная фигура и… самый настоящий рыбий хвост. Нижние конечности отсутствовали, это выглядело дико, ломало все представления о действительности.

Перед Стрейдом находилась русалка.

Ожившая иллюстрация из сборника детских сказок. То, чего не может быть. То, о чем писали Одис, его сын и внуки.

Перекупщик завороженно смотрел на эту фантасмагорию.

Экипаж дирижабля приступил к работе. В днище гондолы распахнулся грузовой люк. На лебедках выдвинулись тросы — Стрейд услышал скрежет вращающихся механизмов. Внизу уже появились матросы Гринвельда. Когда крюки поравнялись с аквариумом, их ловко перехватили и закрепили на угловых скобах, расположенных прямо под крышкой из зеленоватого каленого стекла.

Тросы натянулись.

Волнение было минимальным, но Стрейд видел, как плещется вода под крышкой. Женщина вела себя спокойно — зависнув в центре аквариума, изучала рубку, океан и летательный аппарат, мерно рассекающий воздух винтами.

Взгляды русалки и человека пересеклись.

А потом емкость отлипла от корпуса субмарины и неспешно заскользила вверх.

Стрейд облегченно выдохнул.

* * *

Люди и амфибии говорили на праязыке, получившем в Преддверье название тер. За тысячу лет накопилась масса расхождений, но базовые грамматические основы сохранились. Сложность заключалась в передаче звуков — русалки общались под водой, что привело к серьезным изменениям голосового аппарата. По сути, их речь напоминала пощелкивания некоторых китообразных, обитающих в умеренных широтах планеты-океана. Стрейд был готов к такому повороту, поэтому заранее нанял ученого-языковеда с полюса, получившего диплом в Стимбурге.

Языковед взялся за работу.

На начальных этапах использовались карточки с изображениями, привычными для подводного жителя. Кусочки картона демонстрировались русалке, та издавала определенную трель, а языковед записывал звук с помощью фонографа. Из полученных понятий составлялся словарик, проводились аналогии с тер.