Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Война подходила к концу. Екатерина Ивановна так запомнила эти дни:

«2 мая по радио объявили о падении Берлина. Это известие было встречено с таким ликованием измученными войной односельчанами! Все верили и надеялись, что война скоро закончится. И вот 9 мая пришла весть, которую ждали так долго, с самого первого дня войны. Что чувствовали в этот день? Те, у которых солдаты вышли из войны живыми, – радовались, скоро они придут домой. Те же, у кого погибли, – плакали. Мы в этот день пахали огород. Шестеро тянули соху вместо лошади, а один шел за ней – был пахарем. Работали и все плакали, 28 апреля нам пришла похоронка о гибели брата Петра».

Пелагея Васильевна Сальникова (прабабушка, 1905–1994)

Теперь настало время подробно рассказать о Пелагее Васильевне Сальниковой. Судьба ее так же драматична, как и у ее мужа Ивана Михайловича. Пелагея родилась в семье Анастасии и Василия Хреновых вторым ребенком 17 октября 1905 года. В этот день император Николай II подписал в Петербурге манифест– шла первая русская революция. Родилась моя прабабушка в исторический для России день.

Семья Хреновых занималась земледелием, зимой ткали мочальные рогожи, как и многие ельниковцы. Маленькая Поля уже в три года стала первой помощницей маме. В пять лет она уже была и нянькой младшей сестре, и в доме прибирала, а в семь лет помогала отцу и старшему брату в поле: жала хлеб, вязала снопы. Пелагее не пришлось учиться. Когда наступила пора идти в школу, мать сказала ей: «Тяжело мне, дочка, без тебя дома не справиться, пусть уж Груша учится, а ты мне будешь помогать». Когда Пелагее исполнилось 11 лет, ее мать Анастасия умерла.

Прабабушка сорок лет назад так рассказывала моей тете Елене Васильевне о тех днях:

«Мать тяжело болела, с трудом передвигалась, мало вставала с кровати. Однажды летом соседские девушки собрались в Саров в монастырь молиться. Мне очень захотелось пойти сними, и я сказала об этом матери. Мамушка отговаривала меня: „Не ходи, Поля, плохо мне“. Но я не послушала, пошла с подругами. Рано утром, еще затемно, ушли мы в Саровскую пустынь (километров 20 от Ельников). К вечеру дошли, помолились, переночевали, отстояли утреннюю службу и отправились домой. Когда я зашла домой, то увидела свою мать – нарядная и спокойная, она лежала на лавке под иконами в переднем углу. Не дождалась она меня, умерла…»

Василий долго горевал после смерти жены, тосковал. Через год заразился тифом от путников, ночевавших у них в доме, и слег в горячке. Пелагея не знала, как быть, как жить дальше. Через три дня отца не стало. Дети остались втроем: 17-летний Василий, 12-летняя Пелагея и 9-летняя Аграфена. Вскоре пала корова. Голод пришел в сиротскую семью. Надеяться приходилось только на себя.

Несмотря на все лишения и голод, Вася, Поля и Груша выжили. В 1920 году Василий женился, и Поля с Грушей стали жить в семье брата. В 1923 году в дом Хреновых пришли сваты, предложили Поле стать женой Ивана Сальникова, недавно ставшего вдовцом. Выбора не было. Так Пелагея оказалась в большой семье Сальниковых.

Приходилось много трудиться. В семье кроме нее было девять взрослых, из которых шестеро – мужчины. Потом стали рождаться один за другим дети. Но работы Поля не боялась, вставала затемно, ложилась последней. Семь лет прожила она в семье свекра, обстирывая и ухаживая за всеми.

В 1930 году с помощью родственников Иван и Пелагея построили домик и зажили своей семьей. В феврале 1933 года в семье родилась девочка, которую назвали Марией. Роды у Пелагеи были очень тяжелыми, сказались, наверное, все невзгоды и лишения, которые ей пришлось пережить. После родов Пелагея потеряла сознание, началась «родовая горячка», шли дни, а женщина находилась между жизнью и смертью. Врачи сельской больницы сказали Ивану, что надежды на выздоровление нет. Иван впал в отчаяние, и было отчего: на руках четверо детей, старшему – семь лет, а младшей только несколько дней от роду.

Новорожденную девочку взяла к себе Аграфена, сестра Пелагеи. В ее доме в это время жила на квартире бездетная семья Чичаевых. Петр Леонтьевич Чичаев работал в райисполкоме, а его жена – в райкоме партии. Вера Андреевна Чичаева помогала Аграфене ухаживать за малышкой, быстро привязалась к девочке и предложила Ивану и Аграфене отдать девочку им на воспитание. Обезумевший от горя Иван решил, что девочке будет лучше в обеспеченной семье Чичаевых, и согласился.

Целый месяц Пелагея находилась в больнице в беспамятстве, но, к удивлению врачей, молодой организм победил болезнь. В марте 1933 года еще слабая Пелагея вернулась домой, к детям. Здесь она и узнала, что ее младшенькая доченька отдана на воспитание в семью Чичаевых. Взяв детей Петю, Катю и Васю, Поля пошла в дом своей сестры, плача и молясь за людей, которые помогли ее дочке выжить. «Спасибо вам за помощь, добрые люди, но девочка будет жить в своей семье». Пелагея забрала дочку и вернулась домой. Прабабушка Пелагея рассказывала потом моей маме, что вечер после возвращения домой был самым счастливым в ее жизни. Она победила смерть, ее дети были живы и здоровы, рядом с ней. Но уже на следующий день счастью пришел конец.

Утром в дом Сальниковых пришла В.А. Чичаева и сразу поставила их перед выбором: или отдают малышку ей, или Ивана ждет тюрьма как врага советской власти и сына кулака, а Пелагея с детьми пойдут вместе с ним в Сибирь. Долго плакала Пелагея, молила Бога образумить бездетную женщину, но мольбы ее не были услышаны, девочка осталась в семье Чичаевых. Этот тяжкий крест Пелагея пронесла через всю свою жизнь. Никто никогда не услышал от нее слов осуждения в адрес Чичаевых, винила во всем она только себя. Впоследствии Петр Леонтьевич Чичаев, тоже чувствуя, по-видимому, вину, каждый год привозил подрастающую Марию в Ельники (к этому времени Чичаевы уже жили в Саранске). Он говорил Маше, что приехали к родственникам. Пелагея видела свою девочку, разговаривала с ней, не имея возможности прижать к себе и приласкать.

Надо отдать должное супругам Чичаевым, они очень любили Машу, делали все для того, чтобы она жила в достатке и радости, а когда Маша тяжело заболела, отдали все силы и средства, чтобы девочка выжила и выздоровела. Будучи взрослой девушкой, Мария узнала, кто ее настоящие родители. Отношение к семье своих кровных родителей было неоднозначным, но она всегда охотно общалась со своим братом Василием и сестрой Екатериной. Тепло относится к моей маме, которая доводится ей племянницей.

Много горя было в жизни Пелагеи: схоронила двоих детей, младшая дочь оказалась в чужой семье, старший сын Петр и муж не вернулись с войны. Но двери ее дома всегда были открыты для родственников, соседей и просто знакомых. В 1937 году, когда семья ее двоюродного брата Алексея Голубятникова оказалась раскулаченной, буквально выброшенной в тридцатиградусный мороз на улицу, а все другие родственники отвернулись от них, Пелагея сказала жене Алексея Екатерине (сам Алексей был выслан): «Хлеба с маслом у меня нет, а картошки до весны хватит всем понемногу, идите жить к нам, авось не пропадем». Всю свою жизнь Алексей был благодарен Пелагее за то, что не дала погибнуть его семье. Он всегда советовался с ней и очень считался с ее мнением.

Не пришлось Пелагее учиться, но природная сметка и жизненная мудрость очень помогали ей, а мягкость характера и великое терпение, умение выслушать других принесли ей уважение и любовь окружающих. Последние годы своей жизни прабабушка Пелагея Васильевна прожила в семье дочери Екатерины, моей бабушки. Помогала воспитывать внучку Настю и даже правнука Алешу, те есть меня. Моя мама всегда говорит, что, возможно, Пелагее помогала вера в Бога. В нашей семье она была самым верующим человеком. Очень жалела, что в Ельниках в 30-х годах прошлого столетия разрушили церковь. В каждый церковный праздник прабабушка Пелагея ходила пешком в церковь в село Каменный Брод за 6 километров от Ельников.

Мама рассказывала мне, что прабабушка уходила в церковь после обеда, стояла вечернюю службу, ночевала в церковной сторожке, утром снова молилась и только к вечеру следующего дня возвращалась домой. Даже когда здоровье было слабым и работа по дому стала не под силу, два раза в год, на Пасху и на Троицу, прабабушка собирала все силы и шла в церковь. В последний раз Пелагея Васильевна была в церкви в тот день, когда крестили меня, в августе 1993 года. Не дожила прабабушка Пелагея (ее не стало 26 ноября 1994 года) до того дня, когда в Ельниках был вновь построен храм Божий. Остается только догадываться, как бы она радовалась этому…

Много лет Пелагея Васильевна работала в колхозе. Что же она заработала? Первая ее пенсия составляла 12 рублей, потом ее увеличили до 29, затем до 33. Мама рассказывала мне, что буханка черного хлеба стоила тогда 14 копеек, а белого 25, то есть голодной смертью и на эту нищенскую пенсию не умрешь. Но все равно я поражаюсь, как низко государство ценило труд тех, кто его кормил. А ведь моей прабабушке досталось самое тяжелое время. В первые годы существования колхозов техники в них было мало, женщинам приходилось вручную косить и жать, возить на санках дрова, а в военные годы впрягаться в плуг и на себе пахать огороды.

Лишь в 1980-х годах прабабушке увеличили пенсию до 45 рублей, как матери погибшего на войне солдата. А при Хрущеве Пелагея Васильевна получила первый в своей жизни паспорт.

Примечания

1 Воспоминания А.А. Трушиной записаны 14 апреля 2007 года.

2 По воспоминаниям З.В.Тюшевой, Нижний Новгород, записанным в мае 2008 года.