Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Например, я нашла о нем следующий текст:

«Ближе к 1945 Родзаевский искренне стал считать, что советский режим эволюционирует в сторону русского национализма. Такое мнение сложилось в силу того, что в высших слоях власти СССР к концу 30-х – началу 40-х в результате проведенных чисток практически не осталось „международных ленинцев“. Кроме того, в годы войны выросла роль Русской Православной Церкви в решении политических вопросов. Его вера в перерождение советского строя дошла до того, что после окончания Второй мировой войны он дал согласие на возвращение в СССР. Однако ожидания Родзаевского не сбылись. Вместо обещанного ему трудоустройства в качестве журналиста в одной из советских газет его арестовали и поместили в камеру на Лубянке. С 26 по 30 августа 1946 года проходило открытое заседание Военной коллегии Верховного суда под председательством В.В. Ульриха. Судьи не стали обременять себя детальным изучением обстоятельств дела, установлением смягчающих вину обстоятельств. Обвинительный приговор в отношении Родзаевского и его ближайшего соратника Л.П. Охотина был заранее предопределен. И уже 30 августа 1946 в 23–00 часа Родзаевский был расстрелян в лубянском подвале»2.

То, что в семье Маргариты Владиславовны считали, что Родзаевского повесили, вполне объяснимо: информация о казни Семенова через повешение была широко известна через средства массовой информации. А поскольку Родзаевский проходил по одному с ним делу, им вполне логично было предположить, что и он был казнен тем же способом. Узнавать же что-то о судьбе отца своего ребенка было бы безрассудством: всех эмигрантов, так или иначе связанных, пусть даже косвенно, с фашистами, советские службы преследовали. После этого совершенно понятным становится стремление семьи Карпик вычеркнуть из памяти имя отца родившегося малыша.

Маргарита росла в большой любви