Путин и Запад. Не учите Россию жить!

Очевидно, что ситуация становится более сложной, когда возникает противоречие между какими-либо международными обязательствами США и американским законом. Один недавний спор заставил Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) противостоять правительству штата Техас, когда ОБСЕ послала делегацию наблюдателей на выборы 2012 года в Техасе. Россия знает по собственному опыту, что ОБСЕ предпочитает проводить мониторинг выборов на собственных условиях. Однако в Техасе этот номер не прошел: генеральный прокурор штата Техас Грег Эббот предупредил, что, если наблюдатели попытаются диктовать процедуры на выборах или даже начнут опрашивать избирателей на участках, они нарушат техасский закон и могут подвергнуться уголовному преследованию.

Госдепартамент США выразил поддержку требованиям ОБСЕ. Но четко дал понять, что не может отменить решение техасских властей без длительного судебного разбирательства, которое может завершиться гораздо позже даты выборов. После нескольких широковещательных заявлений наблюдатели согласились играть по правилам Техаса без какой-либо публичной критики американских избирательных процедур.

Еще один более показательный случай, также затрагивающий Техас, связан с гражданином Мексики, осужденным и приговоренным к смертной казни за убийство двух техасских девушек в 1993 году. Правительство Мексики протестовало, настаивая на том, что осужденному насильнику и убийце не была предоставлена возможность встретиться с представителями консульства, как того требует Венская конвенция о консульских сношениях 1963 года. Международный суд ООН в Гааге поддержал мексиканское правительство и постановил отложить исполнение наказания. Но губернатор Техаса, республиканец Рик Перри, заявил, что «Международный суд в Техасе неправоспособен». Верховный суд США отказался отложить приведение приговора в исполнение, и преступник был казнен в августе 2008-го без каких-либо длительных негативных последствий для американо-мексиканских отношений или серьезного ущерба репутации США как демократии.

Большая часть критики в адрес российской юридической практики вытекает из российских обязательств в рамках Европейской конвенции по правам человека, ратифицированной в 1998-м как часть процесса вхождения России в Совет Европы. С тех пор Парламентская ассамблея Совета Европы и Европейский суд по правам человека не раз обязывали российское правительство не только изменять политический вектор, но и отменять вердикты российских судов. Никакое другое государство в Европе не подвергалось столь жесткому обращению в этой области.

Ирония ситуации заключается в том, что, когда Россия присоединилась к Совету Европы и ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека, в Москве многие поверили, что Российская Федерация находится на пути к интеграции в Европу и что членство в Совете Европы стало одним из первых шагов в этом процессе. Сейчас очевидно, что Россию в обозримом будущем не пригласят в самые важные европейские институты — НАТО или Европейский союз. Более того, общеевропейские институты и отдельные европейские правительства, кажется, не применяют к России те стандарты, что используют в отношении стран Балтии, которые лишили гражданских прав сотни тысяч своих русскоговорящих жителей, многие из которых родились на территориях этих стран.

Развитие независимых судов для противостояния коррупции (в особенности среди правоохранительных органов) и чувствительность к правам меньшинств должны находиться в сфере национальных интересов самой России. Но вся эта политика должна быть разработана самими русскими. Для великой державы, такой как Россия, с ее собственными традициями и обстоятельствами, попытка копировать чей-то опыт вряд ли окажется удачной. И это совет не от какого-либо славянофила или сторонника президента Путина. Не кто иной, как президент Ричард Никсон, настаивал на этом двадцать лет назад в своих письмах и выступлениях как в Москве, так и в Вашингтоне. Он сказал, что отношение к России как к побежденной державе, от которой ждут, что она примет навязчивый зарубежный надзор, привело бы лишь к возникновению мощной националистической обратной реакции и в конце концов противоречило бы национальным интересам США.

Очевидно, что сделанное часто очень сложно отменить. Соединенные Штаты действительно вышли из Договора по ПРО с Россией в 2002 году, но это повлияло на отношения США только с одной страной. Выход из Европейской конвенции по правам человека означал бы и выход из Совета Европы, а это, очевидно, может привести к целому спектру негативных последствий — от перспектив визового соглашения c Европейским союзом до изменения динамики западных инвестиций в российскую экономику. Однако у правительства РФ есть полное право заявить западным странам, что оно не будет следовать требованиям навязывать решения российской судебной системе, которая, как говорят те же западные правительства, должна оставаться свободной от влияния исполнительной власти.