Пыль дорог и стали звон

— Дверь была не заперта. Альберт уже понимал, что для него всё кончено. Он просто сидел на кровати, когда мы вошли. До того, на переговорах, я видел его. Худощавый такой, с уставшим взглядом. Так вот, когда мы попали в замок, а это было через неделю после переговоров, он, казалось, иссох ещё больше. Глаза впали, лицо серое. Если б я не видел его раньше, ни за что бы не поверил, что передо мной король и имперский наместник, брат ригенского императора. Я предложил Эдвальду взять его в плен, чтобы выдать империи взамен на вывод войск из Энгаты и освобождение пленных. Тогда имперцы держали в осаде Мейеран, а ещё у них был племянник Эдвальда, которого они угрожали казнить. Жизнь брата императора — достаточная цена для окончания войны, так я сказал Эдвальду в тот момент.

— Разумные слова, Таринор. — Гном задумчиво отхлебнул из кружки.

— Но Одеринг понял эту фразу по-своему. Никогда не задумывался, что фразы «ценой своей жизни» и «ценой своей смерти», по сути, означают одно и то же? Вот и тогда в разуме Эдвальда война уравняла жизнь и смерть. Он сказал, что Эркенвальд заслуживает смерти, и что только так можно покончить с имперским владычеством раз и навсегда. Но этот убийца слишком жалок, чтобы я запятнал свой меч его кровью, сказал он мне. Понимаешь, что это значило?

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Да. Он приказал мне убить Альберта Эркенвальда. Отсечь ему голову. Даже протянул мне свой меч. Когда я попытался отказаться, он сказал, что в этом случае первым же своим королевским приказом он отправит меня на виселицу за невыполнение воли короля. Мне ничего не оставалось. Было чувство, будто это я обречён, а не Эркенвальд. Я взял меч, Альберт Эркенвальд встал с кровати, вздохнул и склонил предо мной колено. А у меня кровь в жилах застыла, а в ушах только слова «Убей его». Взмах клинка, и голова покатилась к ногам Эдвальда. Ну, а дальше всем всё известно, он схватил её за волосы и отправился на балкон показать всем, что война окончена. Как об этом прознали имперцы, осада с Мейерана была снята, но племянника Эдвальда казнили. И вообще, насколько я знаю, почти всех пленных казнили. Король поддался мести и обрёк на смерть тысячи людей.

— Его тоже можно понять, Таринор. Эркенвальд убил его сестру, Мерайю…

— …которая изменила ему и родила детей от другого человека. Говорят даже, что от Венианора Русворта. — Перебил наёмник.

— Но это ведь не повод ломать ей шею короной.

— Я не верю в эти россказни, Дунгар. Королеву казнили за измену королю, это верно. Но я отказываюсь верить, что дело происходило так, как гласит молва. Не стал бы Эдвальд надевать корону после такого, это не в его правилах. К тому же, я слышал последние слова короля Альберта.

— Что же он такого сказал?

— За мгновение до его смерти, когда я занёс над ним меч, я услышал шёпот. Прости меня, Мерайя. Такими были последние слова короля Альберта Эркенвальда. Я убил безоружного раскаявшегося человека, Дунгар.

Гном помолчал, обдумывая сказанное наёмником. После чего вздохнул и промолвил:

— Ты выполнял приказ. В этом нет твоей вины. Эркенвальд был обречён так или иначе. Или ты хотел бы составить ему компанию? Вот чего я не люблю, Таринор, так это моральные дилеммы. Не получится в жизни всегда поступать правильно, уж поверь мне.

— Не спорю. На следующий же день я объявил королю, что ухожу. Он не стал возражать, хотя и намекал, что я мог бы сделать себе имя при дворе. И вот, столько лет спустя мне вновь приходится обращаться к нему за помощью.

— Что ж, я могу лишь пожелать тебе удачи. Король изменился. Бледная тень былого Эдвальда Одеринга. Так говорят даже его приближённые, у меня есть связи при дворе, знаешь ли. Его паранойя с годами только росла. Спать не ляжет, пока не убедится, что у двери дюжина гвардейцев не караулит. Окна в его спальне закрыты на стальной засов. Стал набожным до ужаса. Каждый день исповедника требует, кается в чём-то. Даже с женой своей, где это видано, спит раздельно. Бедная баба. Да и, по секрету, корона задолжала нам уже круглую сумму, а ещё, насколько я знаю, и Империи. Юргент Драйберг уже всерьёз обеспокоен. Собственно, для того он и отправился в Риген. Как бы скандала не случилось или, чего доброго, новой войны… Налоги растут год от года, уж не знаю, куда у них деньги деваются. Да и кто у них нынче при казне? Кажется, какой-то аккантиец. Можешь себе представить? Туда-то, я чую, и уходят наши денежки, на юг, к купцам, обвешанным золотом. Чёрт знает что творится… — Гном провёл ладонью по лицу. — Так что тебе тоже стоит прикорнуть, Таринор. Пусть во время вашего разговора с королём хоть ты в здравом уме будешь. Сегодня здесь точно целый день никого не будет, выспитесь вдоволь.

Наёмник не стал спорить. Поблагодарив гнома, он устроился на одной из скамей и почти сразу провалился в сон.