Пыль и сталь (СИ)

— И как она туда только попадает… — проворчал Маркус, обернувшись на кота. Тот поглядел на хозяина круглыми глазами и принялся вылизывать себе лапку. Маг улыбнулся и вздохнул: — Нет, на тебя совершенно невозможно злиться.

Он безуспешно попытался стряхнуть волоски с мантии, но, в конце концов, просто надел её, понадеявшись, что рыжие волосы будут не слишком заметны на красной бархатной ткани.

После этого Маркус принялся искать расчёску, но, не обнаружив в комнате ничего похожего на неё, решил взглянуть в настенное зеркало. Быть может, с волосами и не придётся ничего делать.

Его собственное отражение глядело на него, устало опустив брови. Круги под зелёными глазами, казалось, становились больше с каждым годом. Хоть маг был уже далеко не молод, он гордился своей ещё не тронутой сединой светло-русой шевелюрой до плеч, которую обычно зачёсывал назад. Но сейчас внимательный взгляд преподавателя заметил что-то непривычное. Маг пригляделся и ужаснулся. Из макушки торчал седой волос. Маркус выдернул его резким движением и брезгливо испепелил между пальцами. Тщательно осмотрев голову, он не обнаружил других подобных сюрпризов и со вздохом пригладил причёску рукой. «Уже четвёртый с начала месяца», с грустью подумал маг, пошевелив пальцами коротко стриженую заострённую бородку. «Радует, что хоть в бороде их ещё нет».

Наконец, надев свои старые парадные сапоги, он покинул комнату, спустился по длинной винтовой лестнице и направился к центральной башне Академии. Там в просторном и светлом кабинете его ждал Архимаг Вингевельд, руководивший этим местом вот уже почти двадцать пять лет. Вингевельд был фигурой таинственной, вызывающей уважение у всех жителей Вальморы, так или иначе связанных с Академией. Архимаг прослыл одним из самых могущественных волшебников, поскольку, досконально изучив магию воды и элементы стихии воздуха, сумел обуздать могучую и опасную стихию льда. Маги высоко ценили уникальность, а потому Вингевельд был непререкаемым авторитетом как в Академии, так и за её пределами.

Идя по длинному коридору, Маркус размышлял над причиной его вызова. «Быть может, он решил вознаградить меня за годы работы с этими оболтусами и предоставить более просторное жильё, а то в этой комнатушке и развернуться то негде. Ещё шкаф бы новый мне не помешал. И сапоги! Да, неплохо бы». Маг пустился в пространные размышления о том, чего ему не хватает для полного счастья. Список необходимых вещей начинался с сапог, лучше всего любимого Маркусом красного цвета, а заканчивался отдельным домом в городе с чердаком и подвалом. У некоторых преподавателей были такие. Так чем же он хуже?

«А ещё неплохо бы получить отпуск хотя бы на месяц. Может, хоть высплюсь чуток…» — зевая, подумал Маркус, когда проходил мимо настенной картины, изображавшей архимага Элиморуса, талантливого алхимика, погибшего от собственного изобретения, эликсира сна. Постоянно мучимый бессонницей маг создал сильное снотворное, но, выпив его, уснул навеки.

«Только бы не очередной разнос», — пронеслось в голове мага, когда он увидел портрет Йоруса Дикого, что глядел с холста выпученными глазами. Архимаг Йорус был известен вспыльчивым нравом и тем, что к концу жизни его возненавидела добрая половина Академии.

По пути Маркус то и дело встречал сонных студентов, учтиво склонявших голову, когда маг проходил рядом. Кроме них мимо проносились вечно спешащие академические служащие и книжники. Хоть эти люди и не владели магией, но без них быт Академии представить было невозможно. Маги занимались обучением студентов и магическими экспериментами, и сама мысль о том, чтобы кто-то из них самостоятельно мыл полы, готовил еду и копался в архивах, выискивая нужную книгу среди сотен пыльных фолиантов, казалась возмутительной. К тому же, кому, как не книжникам, учить читать и писать вчерашних уличных мальчишек и девчонок.

Да, помимо тех, кого состоятельные родители сами отправляли в Академию, в будущие волшебники нередко набирали сирот и беспризорников, оставшихся на улице или попавших в монастырский приют. Магический дар управления стихией мог проявить себя в любой момент, пока ребёнку не исполнялось двенадцать. Как только это случалось, следовало отправить письмо в Академию, чтобы специальный человек, вербовщик, приехал и увёз ребёнка туда, где из него сделают настоящего волшебника. Если, разумеется, студент не погибнет из-за несчастного случая или не добьётся того, что его отчислят и отправят прочь.