Пыль и сталь (СИ)

Теперь единственной отрадой Маркуса остался трактир «Сытый дракон», что находился в порту Вальморы. Там под незамысловатые моряцкие песни можно было отдохнуть от академических забот: поговорить с кем-нибудь, пропустить кружечку другую или просто поразмышлять в ни к чему не обязывающей обстановке. Учитывая полную потрясений работу Маркуса, архимаг и большинство преподавателей закрывали глаза на его маленькую слабость, поэтому в последние годы он посещал трактир каждую неделю.

На этот раз декан огня сделал исключение из своего распорядка и направлялся в «Сытый дракон» спустя всего три дня после последнего визита. Топая по коридору в старых сапогах, с грязными волосами, но в парадной мантии, трясясь от собственного бессилия, он желал только одного: вырваться из этих проклятых стен. Правда перед этим он заглянул на кухню и попросил несколько кусочков бараньей печёнки, излюбленного лакомства Огонька.

Маркус вернулся к себе, скинул мантию и небрежно бросил её на неубранную кровать. Потом извлёк из глубин шкафа простую дорожную накидку, которую держал специально для таких походов. Декан Огня протёр мутное окно рукавом и посмотрел на небо. Солнце скрылось за невесть откуда появившимися серыми тучами, собирался дождь. Маркус не любил дождь. Не любил того уныния, которое он нагоняет; свинцовую хмарь, закрывающую солнце; темноту и мрак, воцаряющуюся, пока тёмное небо изливает потоки воды на землю. В последние недели такая погода была чуть ли не каждый день, но Маркус почему-то удивился тучам, заслонившим полнеба. Как будто в этот день всё должно было быть иначе, и сама природа обманула мага. Огонёк с аппетитом уплетал принесённое угощение, мурча от удовольствия. Маркус погладил кота по рыжей шёрстке и вздохнул.

— Хоть у кого-то сегодня день начался не столь паршиво.

Глубоко вздохнув, маг окинул беспорядок комнаты печальным взглядом и вышел, закрыв за собой дверь.

Маркус спустился вниз по лестнице и попал в холл. Ранним утром здесь не было ни души, лишь антимагическая арка возвышалась на каменном постаменте в самом центре. Грубо сложенная из чёрных, грубо обработанных глыб с редкими прожилками блестящего серебристого вещества, словно текущего меж камней, она выглядела здесь гостем из другого мира. Чтобы уберечь арку от любопытных студентов, её обнесли деревянной оградой, на которую наложили мощные охранные чары. Последний раз, когда кто-то пытался добраться до арки, случился пару лет назад.

Хулиганистый студент, напившись в порту, проник в холл среди ночи и решил взобраться на каменную громаду. К счастью, ему не удалось преодолеть и ограждения, так что дуралей отделался всего лишь сильным обморожением и ампутацией пары пальцев. Обычно таких случаев хватало, чтобы студенты не помышляли о подобном несколько последующих лет. Но рано или поздно любопытство или хулиганство брало верх над очередным лоботрясом, и история повторялась. Арка оставалась невредимой, а студенты усваивали очередной урок.

Говорили, будто бы это сооружение испокон веков стояло на этом месте, и стены Академии возвели уже вокруг неё. Маркус не знал, так ли оно на самом деле, но всякий раз проходя мимо арки, он чувствовал странный холодок где-то глубоко в груди, ноги становились тяжёлыми, а дыхание перехватывало. От всего этого магу становилось не по себе, так что он старался не задерживаться в холле дольше обычного.

Вдруг в памяти возник тот самый день, о котором напомнил архимаг. Мальчишка со связанными руками дрожит на постаменте рядом с аркой, в его глазах слёзы и немая мольба. Маркус цепенеет от отчаяния и ужаса, осознавая, что сейчас случится. Вингевельд толкает мальчишку вперёд, и непроглядно-чёрный камень оживает. Белёсые прожилки начинают сиять и перетекать по поверхности арки, словно жидкое серебро, а несчастный мальчик бледнеет на глазах…

Жуткое воспоминание отступило, и Маркус поспешил покинуть холл. Оказавшись во дворе, он направился туда, где возвышались ворота Академии. Искусный кузнец сплёл стальные прутья в нечто, напоминающее водоворот — символ Академии, который неизменно был на каждой здешней книге, парадной одежде и даже личной печати архимага. Его окружали изображения магов и заклинаний, выполненные столь искусно, насколько это вообще было возможно сделать, ограничиваясь лишь тонкими полосками металла. Врата стояли между двух башен в три человеческих роста каждая, а к этим башням примыкала каменная стена, отделявшая Академию от остального города, и через которую так любили порой перелазить студенты, тайно сбегавшие по ночам в Вальмору, когда старый смотритель ворот, наконец, уставал сопротивляться сну. Шел декан огня быстро, не желая попасть под собирающийся ливень.