Пылающая межа

Снова, как и в тот раз, кроме местных, в зале восседали прибывшие на праздник представители армянской диаспоры. Естественно, не обошлось и без Левона Казаряна. На его деньги и был, собственно говоря, восстановлен многострадальный детский дом. Он не пожалел средств для того, чтобы теперь комплекс выглядел лучше прежнего.

Бизнесмен сидел в первом ряду и, улыбаясь, кивал произносившим свои речевки детям. Рядом с ним находился и Локис – Казарян пригласил своего спасителя в гости.

– Как все-таки приятно видеть, что дети сыты, одеты и находятся в приличных условиях, – тихонько произнес самый известный уроженец Агдама, – вот уж на такое благое дело никаких денег не жаль.

– Это точно, – кивнул сержант, думая о том, что если бы он сам располагал такими суммами, то также не поскупился бы на детишек.

Но, к сожалению, финансовые возможности десантника были куда более ограниченными.

– Талантливые дети, что ни говори, – продолжал комментировать Левон, – я вообще часто замечаю, что те, кто с детства лишен родительской ласки и внимания, часто оказываются куда более успешными, чем их благополучные сверстники.

– Жизнь сама научит, – произнес Локис, – если зубами не вцепишься, то в пролете можно остаться.

На задних рядах сидел и Фазиль Аббасов. Он и сам удивлялся тому, что происходит. Действительно, случай был поистине уникальным – впервые за долгие годы хоть на один день, но он попал в родной город. С одной стороны, это не могло не радовать, а с другой – в очередной раз вынуждало задуматься над тем, как же несправедливо устроен мир.

Он думал о том, почему же так получается, что, родившись и прожив большую часть жизни здесь, сейчас он, как и многие другие, вынужден жить в другом месте? Впрочем, понимал Фазиль, это относилось ко всем людям, ставшим беженцами по обе стороны армяно-азербайджанской границы…

Он уже успел походить по городу. Что-то он узнавал, а что-то было для него совсем незнакомым, а то и печальным. Многие здания, да что говорить – целые кварталы и улицы практически исчезли, превратившись в руины. На месте других, не переживших войны, теперь находились пустыри или новые строения…

Фазиль покачал головой, пытаясь прогнать слезы, выступившие на глазах. Глядя на мальчика на сцене, он думал о том, что его собственный сын уже был бы таким, как этот непоседливый мальчуган, так хорошо выступавший на празднике урожая. Он вздохнул, рассуждая, что ведь и у него все могло бы сложиться иначе. Да, Аббасов мог бы жить нормальной жизнью, иметь семью. Если бы не тот злосчастный день…

Аплодисменты и возгласы одобрения наполнили зал.

– Молодцы!

– Браво!

Аудитория не стихала. Люди, переполненные чувствами, вызывали «артистов» на сцену. Смущенные дети, ведомые «тетей Ануш», вышли и поклонились. Затем они удалились, крайне довольные собой.

– Как тебе, Владимир, представление? – повернулся Казарян к десантнику.

На его лице было написано такое удовольствие, словно это он поставил номер.

– Молодцы, – кивнул Локис, – хорошо выступили.

– Вот именно! Отлично выступили.

Люди выходили из зала, шумно обмениваясь впечатлениями. Локис двинулся в раздевалку. Он хотел поговорить с Робертом.

Раздевалка оказалась неподалеку, и сержант постучал в дверь.

– Входите! – донесся оттуда голос.

Десантник вошел в помещение. Мальчик стоял голый до пояса, только сняв свой «фруктовый» костюм.

– Классно выступили, – кашлянул Локис, – мне понравилось.

– Спасибо, – улыбнулся Роберт, пожимая руку.

– Послушай, а костюмы вам кто делал? – поинтересовался миротворец.

– Как это кто? Сами шили, – с гордостью ответил детдомовец.

Они присели на лавочку.

– Ты знаешь, – задумчиво говорил Роберт, – я теперь многое понял. Например, то, что не все азербайджанцы враги.

– Да что ты? – с сарказмом покачал головой собеседник.

– Да-да, – не заметил иронии подросток, – мне теперь стыдно за свое поведение. Тем более когда оказалось, что те, кто участвовал в этой истории, – вообще чужаки.

– А помнишь, я же тебе говорил, что у террористов нет национальности? Так оно и оказалось.

– Да…

Локис открыл было рот, чтобы продолжить разговор, но тут дверь распахнулась, и в помещение вошли Фазиль и Параджанян.

– Так вот вы где! – обратилась женщина к миротворцу. – А мы вас повсюду ищем.

– А я никуда и не исчезал, – улыбнулся тот.

Тем временем Аббасов, мельком взглянув на Роберта, остановился в изумлении. Его словно хватил удар. Он с расширившимися глазами, открыв рот, уставился на мальчугана. Тот в недоумении сдвинул брови, пытаясь понять причину такого повышенного внимания к своей персоне.

– Как же это?.. – пробормотал Фазиль.

На лице азербайджанца выступил холодный пот. Он увидел на груди у мальчика родимое пятно. Этот знак Фазиль не смог бы спутать ни с чем – точно такое же пятно в виде звездочки было на груди у… его сына.

Душераздирающий крик, который испустил азербайджанец, можно было услышать далеко за пределами детдомовской раздевалки. Он бросился к мальчику, схватив того за руки.

– Али! Неужели это ты? Ты жив?!

– Я – Роберт. – Мальчик непонимающе глядел то на него, то на десантника с Ануш.