Пышечка

Выглянув из-за угла, я вижу Коллина – того самого парня, что заходил к Бо в начале лета.

– Чего надо, чувак? – спрашивает Бо. Под глазами у него темные круги, и выглядит он измотанным.

Коллин ухмыляется.

– Зашел проведать старого друга. В «Святом Кресте» тебя будет не хватать.

– Как-нибудь переживешь, – бормочет Бо.

– Кстати, Эмбер передает привет. Ей уже гораздо лучше. Расставание пошло ей на пользу. – Коллин пожимает плечами. – Да и было на кого отвлечься.

– Рад за нее, – цедит сквозь зубы Бо.

– Заглядывай как-нибудь вечерком на площадку. Хоть на скамейках потусим или типа того.

Что-то щекочет мне руку. Я опускаю взгляд и вижу, что рассыпала соль по всему столу.

– Черт!

Они оба поворачиваются ко мне.

Коллин улыбается.

– А, я тебя помню. Напомни, как тебя?

Я открываю было рот, но Бо меня опережает:

– Уилл. Ее зовут Уилл.

Как же больно, когда он называет меня не Уиллоудин. Оставив соль и перец на прилавке, я иду в кухню за мусором. За спиной слышатся шаги.

– Пожалуйста, поговори со мной. – Это Бо.

Я молча толкаю дверь черного хода и выхожу на улицу. Потом тянусь к высокому баку и пытаюсь откинуть крышку – один раз, второй, третий… Но Бо подходит сзади и открывает ее с первого раза.

– Нужно поговорить. – Он вырывает мешки из моих стиснутых кулаков и закидывает в мусорку.

Я вытираю потные ладони о штаны.

– О чем? Может, поговорим о той девчонке, а? Кстати, кем была я? Летней интрижкой?

Он делает шаг мне навстречу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отступить, пытаясь сохранить дистанцию. Но нет, я не покажу своей слабости.

– Слушай, никакая ты не интрижка, ясно? Все было совсем не так. И сейчас не так. – Он понижает голос. – Но давай признаем, в наших отношениях коммуникация – не самое сильное место.

– Мог хотя бы предупредить, что не вернешься в свою школу.

С минуту он молчит, и я воспринимаю тишину как признание поражения.

– Почему ты мне об этом не сказал, Бо? Что, надеялся, я не замечу?

– Нет, просто…

– Да неважно, – вздыхаю я. – Что здесь обсуждать? Мы обжимаемся за помойкой и на старой парковке. Кажется, это даже не стоит выяснения отношений.

Да и вообще, от одних его прикосновений у меня внутри все умирает. Как будто я недостаточно хороша. Недостаточно красива. Недостаточно худа.

– Раньше я думала, что окружающие тебя просто не понимают. Не видят тебя настоящего. Но я ошибалась. Ты полный мудак, Бо Ларсон. – Я отступаю на шаг, разрывая невидимую нить, соединявшую нас все лето. Господи, как бы я хотела рассказать обо всем этом Эллен. – И мне надоело быть твоей тайной.

Семнадцать

Я едва ли заглядываю в свое расписание до первого дня занятий в школе.

Стоя в коридоре перед вторым уроком, я жду Эл. У нас только один общий предмет в этом семестре. Вскоре звенит звонок – и только я собираюсь войти в кабинет, как вижу Эллен, которая мчится ко мне. За ней бежит Тим.

– Прости, пожалуйста! – выдыхает она.

Тим, поравнявшись с нами, сжимает ее руку и бежит дальше – на свой урок.

– Где тебя носило?

Она многозначительно дергает бровями и пожимает плечами.

Я качаю головой и следом захожу в класс.

Свободны только два места: одно – позади Кэлли, коллеги Эл, которая манит ее рукой, другое – за длинным столом в глубине класса – рядом с Митчем Льюисом.

Эл оборачивается ко мне и шепчет:

– Прости, Уилл. В следующий раз придем пораньше, обещаю.

Я бреду в конец класса и сажусь к Митчу. Он убирает свой рюкзак, освобождая мне место. Митч большой. У него и пузико, и плечи шире дверного проема, но толстым его никто не считает. Про таких говорят «качок». И это логично, потому что он защитник футбольной команды Старшей школы Кловера.

– Привет, – шепчет Митч.

У него сильный южный акцент, какой любят изображать актеры в Голливуде. Это даже мило.

– Уилл, верно?

Я киваю, не отрывая глаз от мистера Криспина, как будто не могу ни на миг отвлечься от его переклички.

– Готов спорить, что в последний раз мы учились вместе в шестом классе.

– У миссис Салисбери. – Я улыбаюсь, приятно удивленная тем, что он помнит.

Она была моей самой любимой учительницей. А Митча я запомнила, потому что он задавал ей дурацкие вопросы в духе: «Почему воздух невидимый?» – и, пока все тихонько хихикали, миссис Салисбери ему отвечала. Причем делала она это так здорово, что всем становилось понятно: вообще-то вопрос не такой уж дурацкий.

В конце урока, когда звенит звонок, мистер Криспин говорит:

– Надеюсь, в будущем ни у кого не возникнет проблем с рассадкой, потому что сидеть весь семестр вы будете так, как сидели сегодня.

Пока все пробираются к двери, Эл идет против толпы – ко мне.

– Прости, пожалуйста, – извиняется она.

– Это наш единственный общий урок, а теперь мы даже сидим не вместе.

Из толпы выскакивает Кэлли и прерывает нас:

– Элль-Белль, ты ведь сейчас в коридор С? – Она оборачивается ко мне. – Привет, Уиллоу.

Я отвечаю ей широченной фальшивой улыбкой.

Эллен сжимает мою руку.

– Я потом тебя поймаю, ладно? – Она отходит на три шага, а потом разворачивается и добавляет: – Слушай, я поговорю с Криспином насчет рассадки.

•