Пышка

Ето ни есть карашо. Но фи есть горячий мазель. А я любить горячий мазель. И для горячий мазель в мой хауз есть разный всякий штучка-дрючка. Разный интересный всякий штучка-дрючка. Фи должен пойти в мой хауз, и я фам показать мой штучка-дрючка. Я фам показать плётка, показать палка, показать разный кожаный ремешки и другой разный интересный штучка-дрючка. Мазель быть доволен мой штучка-дрючка. Мазель идти в мой хауз?

ХОЗЯИН. Ну, немчура! Какие мы развратники, а этот…

ОФИЦЕР. А фи молчать! Так мазель идти в мой хауз?

ПЫШКА. Я никуда не пойду.

ОФИЦЕР. Я так не думать. Я есть хотеть мазель. Я хотеть быть портянка мазель. Я хотеть иметь мазель.

ПЫШКА. Не смейте так говорить!

ОФИЦЕР (подходит). Мазель есть упрямый мазель. А я любить упрямый горячий мазель.

ПЫШКА. Не подходите. Я вас снова ударю.

ОФИЦЕР (подходит). О, я есть мечтать об етом.

ПЫШКА (пятится, держит перед собой скалку). Не подходите, сударь…

ОФИЦЕР.

О, да! Ето есть карашо! Мазель есть хотеть миня! Мазель любить миня! Мазель горячий мазель! Я иметь мазель! Я иметь Франция! Я иметь Европа! (Бросается на Пышку.)

Пышка бьёт его скалкой по голове.

Звон. Треск. Грохот.

Немец падает на пол. Не шевелится.

Тишина.

ХОЗЯИН. Дааа… (Подходит к немцу, осматривает, чешется.) Кажись, готов немчура. Не выдержал любовничек. Ля морт дьюси случился. Что значит сладкая смерть от любви. Прими господь душу развратника твоего. (Склонил голову, чешется.)

Старая монашка тянет молодую к телу немца. Молодая на ходу хватает бутылку, пьёт. Старая склоняется над телом, шепчет молитву.

КОРНЮДЕ. Мадам, я восхищён вами! Франция восхищена вами! Этот подвиг достоин ордена! Отныне и навеки я ваш покорный слуга! И я припадаю перед вами на колено, мадам! (Встал перед Пышкой на колено.)

ПЫШКА. Он сам виноват…

ХОЗЯИН (потерял интерес к телу немца). Давайте, что ли отметим это дело. Хлопнем, так сказать, винца за убиенного молодца. Ну, чем я не поэт? (Смеётся, откупорил бутылку, налил, и отправился к молодой монашке. Пьет с ней на брудершафт, целуется, ощупывает.)

Все взяли по стакану.

КОРНЮДЕ. Я предлагаю тост, господа. За наш героический подвиг, господа. За Францию, господа. За Францию могучую и непобедимую. А она была, есть и будет таковой, покуда есть мы, господа. Борцы, обличители и герои. За нас, господа!

ВСЕ. За нас!

Выпили, едят колбасу.

И тут…

Немец вскочил с пола.

Монашки взвизгнули и кинулись прочь.

Граф, графиня и чета Луазо в мгновенье ока очутились в поле для классиков. Запрыгали. Заскакали. Танцуют.

Корнюде сел, установил себе на колени сапоги немца. Нюхает их. Опомнился, бросил сапоги на пол.

Немец вертит головой. Молчит.

ХОЗЯИН. Здорово вы, сударь, ударились. Разбежались и прям головой об стену так — бах. Искру аж высекло. Пожару чуть не наделали. Мы думали, всё вам — капут.

Немец молчит.

ХОЗЯИН. Здорово, говорю, вы, сударь, ударились.

Немец не реагирует.

ХОЗЯИН. Сильна, я гаварить, ви, сударь, стукнулся…

ОФИЦЕР. Не надо делать из меня дурак! Ето мазель ударить миня этим штучка-дрючка. И я есть очень злой. Я буду фсех фас пытать боно калёным железяка, а потом расстрелять. Завтра пытать и расстрелять.

Г-жа Луазо свалилась в обморок.

Но я ни буду фас пытать и расстрелять, если мазель будит меня утешить. Тогда я отпустить фас.

Г-жа Луазо пришла в себя.

ПЫШКА. Ни за что!

ОФИЦЕР. Тогда я пытать фас калёным железяка и расстрелять.

Г-жа Луазо снова рухнула.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Давайте я, сударь, буду вас утешать.

ОФИЦЕР. Фи? Фи изволить смеяться?

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ (прихорашивается). Отчего ж, сударь, я очень даже искусна в некоторых, так сказать, вещах… Дорогой, подтверди…

Г-Ф ЮБЕР. Да я б не…

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Цыц! Подтверждай!

Г-Ф ЮБЕР. Точно так, сударь.

ОФИЦЕР. Мочать! Фи есть страшный и безобразный усатый дубина и миня есть тошнить от фас.

Графиня покраснела.

Г-ЖА ЛУАЗО. Тогда я, может, подойду вам, сударь?