Раб. Часть 1 и 2

— Можно, я не буду снимать? — Тали чуть приподнимает ногу, указывая на туфли, шагает в длинный мех ковра песочного цвета, не давая Немезе опомниться. Остаюсь стоять возле двери. Не ходить же за тобой хвостом, в самом деле. Ненавижу это рабское положение. Как же от него избавиться?! На этой восхваляемой садистками планете даже в голову ничего не приходит.

— Так что вы хотели показать? — интересуется Тали. По-моему, мадам просто с удивлением обнаружила на корабле интеллектуального собеседника. Но нет, улыбается, хотя покушением Талиных туфлей на ковёр определённо осталась недовольна. Снова приобретает напускную небрежную прохладность.

— Идёмте, — приглашает. Бросает на меня взгляд: — А ваш раб что, совсем манерам не обучен? Или вы ему просто попустительствуете?

— У моего раба приказ в незнакомой обстановке исполнять обязанности телохранителя, — спасибо Тали, хоть буду знать, как себя вести. Двигаюсь следом, свои самозастёгивающиеся ботинки приходится оставить у двери.

— Обижаете…

— Нет-нет, вы тут не при чём, — когда ты так искренне улыбаешься какой-то аристократине с апломбом, сразу же накатывает прежний страх, что тебе просто доставляет удовольствие крутить окружающими, мнящими себя столь умными и прозорливыми. А заодно и забывшим об осторожности рабом. — Просто мне так спокойнее.

— Разве у него есть статус? — смотрит с сомнением.

— Нет, и не будет. Это… часть терапии. Ощущение прикрытой спины. Понимаете?

— Ну как скажете, — оглядывает меня оценивающе. — Думаю, он неплохо справился бы. Видно, что владеет телом. Такого рисовать — одно удовольствие…

Немеза вдруг останавливается, приподнимает руку, проводит в воздухе в мою сторону, словно нащупывает какие-то невидимые линии.

— Рисовать? — переспрашивает Тали.

— А что вы думали? — усмехается довольная Немеза. — Для чего я вас, по-вашему, позвала?

— Честно говоря, я была заинтригована, — улыбается Тали. Наконец-то входим в смежное помещение, загорается свет. Оно всё заставлено рамами в специальных мягких чехлах.

— Люблю искусство, во всех его проявлениях, — сообщает аристократка. Признаться, несколько неожиданно. Хотя знаю же, что искусство у них тут неплохо развито, даже талантливые рабы отбираются. Да вон хотя бы те же музыканты у Ажалли…

— Я содержу школу для способных рабов, — добавляет, словно отвечая на мои мысли. — Вот везу выставку, на Играх обычно присутствует много людей, собираем неплохие деньги, всегда хоть что-нибудь продаём, а иногда и достаточно много.

— А не поздно ли едете? — высказывает сомнение Тали.

— До официального открытия Турнира всё равно нельзя ничего своего открывать, будем работать только со второго дня, всё успеем. Нет смысла ехать раньше. Помещение к прибытию приведут в порядок.

— Может, и я у вас что-нибудь куплю… Но уже дома, наверное.

— Пожалуйста, заходите. Хоть на заказ сделаем, — бросает на меня взгляд. Да уж, Тали больше любоваться нечем, только моим изображением. Молчу.

— А вы обучаете любых рабов?

— Талантливых. Собираю везде, где могу.

— Мне казалось, творчество — это привилегия аристократов, — Тали медленно движется вдоль стен, где оставлен небольшой проход, разглядывает висящие картины, не теряя нити разговора.

— Вы ошибаетесь. Тем, кто не обременён никакими обязанностями перед державой, гораздо проще отпустить свою творческую фантазию. А в остальном всё зависит от личных качеств.

Вы же нас за людей не считаете, какие там личные качества? Всё-таки Тарин — очень странное место.

— А вы обременены? — как я люблю такие лукавые улыбки Тали.

— Все аристократы в той или иной степени участвуют в руководстве планетой. Не знаю, допустят ли когда-нибудь к нему вас, но если останетесь здесь, обзаведётесь семьёй, то ваших детей — вполне возможно.

Надеюсь, ты не будешь обзаводиться тут семьёй, Тали.

Чёрт, от этой фразы прямо руки опускаются. Не тут, так в другом месте. Рано или поздно выйдешь замуж. Хотя бы предупреди заранее. Дай мне время смириться. Или попытаться… да что попытаться.

Заставляю себя не думать об этом, мысли о Тали и так доводят до безумия, а когда начинаю представлять её с кем-нибудь, в голову и вовсе приходят всякие безрассудства. Не самого разумного содержания.

— Я пока не задумывалась об этом, мне бы реабилитацию окончить да от мужчин перестать шарахаться.

— Между прочим, искусство в этом — прекрасный помощник. И раба в вашей ситуации следовало бы завести не постельного, а какого-нибудь другого. Поэта, музыканта, художника. Могу подобрать, если желаете.

— А если я Антера захочу обучить? — интересуется Тали.

— Пожалуйста, приводите, протестируем, — соглашается Немеза. Не надо, Тали, ну какой из меня художник?! Разве что время занять… Да и ходить никуда не хочется, на этом грёбаном Тарине.

— Это я так, теоретически, — улыбается Тали. Хорошо хоть теоретически.

Присматриваюсь. Честно говоря, странные картины. Никогда таких не видел. За стеклом словно разноцветные жидкости, но они почему-то не смешиваются, как будто чем-то огорожены — полем каким-нибудь, или тонкими незаметными перепонками.

— А что за техника? — интересуется Тали.