Раб Ритма

– Джакомбо, – начал он,– понимаешь, мы все знаем, что значит для тебя музыка, – после каждого слова он делал паузу, которая накаляла обстановку,-но больше ты не являешься частью группы, играть ты не сможешь – нереально восстановиться, а нам поступило выгодное предложение....прости.

– Что? – прошептали бледные губы. Весь мир Джакомбо Джонсона перевернулся с ног на голову. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, а еще ослабленные руки налились яростной силой. Глаза мужчины потухли и тут же загорелись черным гневом, от которого по коже у музыкантов замаршировали мурашки:

–Твоя часть гонорара покрыла лечение, и за машину не переживай – это пустяки, – Бад попытался его успокоить, – ты найдешь чем себя занять!

Джакомбо словно впал в оцепенение, до его, еще не совсем восстановившегося, сознания начинал постепенно доходить смысл сказанных слов. Остальные ребята выслушали все сказанное Бада, опустив голову. Сейчас, увидев как тяжело их бывшему солисту, решили проявить сострадание:

–Прости брат, – Джакомбо резко дернул рукой – это доставило ему адскую боль, которую он не заметил.

– Что? – повторно прошептал он. Джакомбо попытался податься вперед, но мужчину тут же пронзила острая боль, подобная сотням кинжалов. Джакомбо не сдержал крика.

–Не вставай, – музыканты неожиданно всполошились, кинувшись проявлять заботу. Три пары рук пытались удержать его в постели, – сейчас мы позовем врача!

–Предатели! Мерзавцы! Проваливайте со своим врачом в ….!– этот вопль был похож на рев раненного животного, – вы ничего без меня не стоите! Это мои песни! Это моя музыка! Я не отдам!!

Бад покачал головой, на его лице вдруг возникло сожаление, из-под которого просачивалась радость:

–Прости друг, так вышло. Раньше ты был баловнем судьбы, теперь мы,– они не искали нужных слов, чтобы облегчить удар,– эти песни не были записаны на тебя. Ведь ты говорил, что мы команда одно целое, так что ничего у тебя не выйдет.

–Нам очень жаль, – произнес Стив, его голос был по-настоящему грустным, – но нам надо идти дальше. Мы не можем ждать.

–Прости, парень, – Декстер хотел еще что-то сказать, но слова застряли в его горле.

Джакомбо посмотрел на него – он ненавидел их всем своим существом:

–А когда-то я делился с тобой последней кукурузной лепешкой, а моя мать называла тебя вторым сыном, – произнес он, видя как в глазах Декса засверкали слезы, – что ж, иди дальше, переступив через мой труп.

Декстер молча вышел из больничной палаты. Как только закрылась дверь Джакомбо издал рев, вслед за которым послышались стоны и всхлипы – мужчина плакал от своего бессилия. В его уши затекали слезы, а в голове он прокручивал все свои выступления. Теперь все это осталось в прошлом.

***

Выйдя из больницы, он оказался на улице – его группа стерла все упоминания о нем. Они сделали все с такой педантичностью, что едва можно было сказать, что Джакомбо Джонсон когда-то существовал как музыкант. Джакомбо остался без гроша – в разорванной одежде и прохудившимися ботинками. Никто больше не вспомнит о Джакомбо Джонсоне, только лишь какой-то журналист напишет саркастическую заметку о великом и незаменимом гении.

Он направился в дом на окраине города, где жила давно брошенная им его жена с детьми. Они поженились в самом начале карьеры Джакомбо –Тереза была далека от его мира и поэтому быстро перестала интересовать молодого мужчину. Джакомбо почти не навещал ее, не скрывая того, что у него полно поклонниц, которые готовы падать к его ногам.

Тереза встретила его сдержанно. В ее темных глазах не было того обожания, в каком он прежде купался. На руках у женщины Джакомбо увидел маленького мальчика – своего сына Джереми. Она была беременна вторым ребенком, о чем говорил ее округлившийся живот.

–Зачем ты пришел? – спросила женщина, но она не услышала ни ответа на свой вопрос ни извинений, он лишь сказал:

–Мы будем жить вместе. Я устроюсь на работу и покажу всему миру, что они слишком рано списали со счетов Джакомбо Джонсона. – В его голосе появился металл, а глаза стали иссиня-черными.

Тереза покорно приняла все правила мужа. Она родила ему пятерых детей, которые тоже оказались под гнетом его невоплощенных в жизнь амбиций.

***

Джакомбо отогнал от себя плохие мысли. Он стоял на веранде, докуривая дешевые сигареты, к которым давно привык. Выкинув окурок, он посмотрел на жалкие дома бедняков, харкнул на ступеньки и пошел в дом, где улегся на постель со скрипящими пружинами, крепко уснув.

Тем временем, озираясь по сторонам в дом, через окно проскользнул Джереми. Он аккуратно разделся, сложил вещи в ровную стопку и забрался под тонкое покрывало. Легкая дрожь от морозной простыни прошла и мальчик удобно устроившись в постели погрузился в сон.

Все слышали, что брат уходил, видели, как он вернулся, но никто не решился задать вопрос – где он был, что делал. Они лежали, представляя, как их Джереми надевает маску непобедимого Зорро и ведет борьбу со злом. Мальчишкам чудились отважные сражения, нескончаемый поток приключений и рыцарской славы. С этими приятными фантазиями они уснули.