Раб сердец

      Теперь - четвёртая ложка лекарства, завершающая в исцелении. Собственно сама справедливость. Слышали слова: «Ответь хлебом за хлеб, плетью за плеть»? Не раз? Еще бы! И отцы ваши, и деды и прадеды с прапрадедами многократно повторяли их. Только прежде мудрые речения не просто твердили на каждом углу - по ним жили! Вдумайтесь же в завет, сколь он мудр! Но скажу больше! Пришёл свой, принёс лепёшку, когда ты был в нужде, помог. Ты оправился, поднялся на ноги - поблагодари же и обязательно верни ему две лепешки! Буде же он не нуждается в них, отдай двум своим, нуждающимся. Умножь среди своих благо двукратно! Заявился в дом чужой, ударил тебя, увёл корову? Приди к нему со своими, ударь обидчика не два, но сто раз, сожги дом, забери весь его скарб! Отмсти обиду стократно!

      В сходной избе царила полная тишина. Все, затив дыхание, слушали Брана.

      2.

      -Ну, сейчас жди беды. -рыдающе выдохнул староста. -За какие грехи ты на наши головы свалился?

      Они сидели в избе Ждана Ратника, обсуждая возможные последствия сегодняшних событий.

      -Не трясись. -успокоил его Бран. -Сначала они мытьём попробуют взять, а лишь потом - катаньем.

      -Это как? -полюбопытствовал Высь Мухомор.

      -Ну... Скорее всего, перестанут продавать смердуновским лавочникам товары: посидите-ка, строптивые, без посуды, обуви и скобяных изделий. После нашлют толпу чиновников с проверкой, те начнут искать недоплаты по налогам и податям и взыскивать до последнего гроша. Там, глядишь, городское ворьё науськают. И только затем нагрянет стража с плетями и копьями.

      -Утешил. -в отчаянии сказал староста. -Спасибочки! Речи твои о смысле жизни, да о вселенской справедливости…

      -А вот послушайте, кстати, по поводу…. -вдруг ухмыльнулся Видимир Обстоятельный и потянулся за гуслями:.

-Пришёл в ромашки гадить кот.      Уселся, выпучив глаза.      Я на него смотрю в окно.      Неспешен моих мыслей ход:

      -«Сколь часто мы не видим за      Внешней оболочкой сути. Но      Настаёт нежданный срок.      Вдруг мирозданья бьют часы,

      И душу озаренье жжет.      Природа нам дает урок:      Вот лапы, морда, хвост, усы -      Обычный, заурядный кот?

      О, нет! В ромашках он сидит,      Как символ смысла бытия,      Как знак нетленного в веках.»      На то, как мелко хвост дрожит,

      Смотрю с немым восторгом я.      И вот гребет он лапой прах,      Деянью подводя итог!      Ну, вот и все. Зарыл и скрыл.

      И удалился. Все прошло.      Я подавил невольный вздох      И шторы тихо опустил...      Что есть добро? И что есть зло?..

Когда все отсмеялись, Бран, качая головой, заметил: -Здорово! Почаще пой.

      3.

      Начальник губернской стражи порядка и благочиния, отдуваясь и пыхтя, пил квас. Он сидел на мокрой скамье совершенно нагим, красным и распаренным, к волосатому объёмному брюху прилип берёзовый листочек. Напротив него, неторопливо вытирался вышитым полотенцем жилистый бородач. Если бы неторопливому разговору беседы нашлись случайные свидетели, то кое-что могло бы им показаться любопытным. Так, голым бородатым собеседником начальника стражи был не кто иной, как Лягва Шелкопряд, старший над вожаками разбойничьих ватаг по всей волости.

      Лягва, бросил скомканное полотенце на траву, откинулся на бревенчатую стену бани, перевёл дух и потянулся к кружке с квасом.

      -Уф! -шумно выдохнул он. -Хороша у тебя банька.

      -А у тебя - девки. -хохотнул начальник. -Угодил, спасибо.

      -Плохих не держим. -самодовольно ответствовал Шелкопряд. -Ну давай, выкладывай, зачем приглашал.

      -Тут вот какое дельце. -губернский чин задумчиво поскреб пятернёй мясистую ляжку. -Намедни один из проповедников «Единого Большерунья» шарахался по уездам, воспитывал в деревенских землеройках любовь к народоправию...

      -Мои соколы, что ль, обчистили? Ерунда, возместим.

      -Нет, не то... Везде его слушали и тупо молчали, а в Больших Смердунах - деревня есть такая в Зловунье - ни с того, ни с сего обсмеяли и под зад выпнули. Воротился с выпученными бельмами, рассказывает, а сам чуть от злости не лопается. Надо бы с тамошним землеройским быдлом разобраться...

      -Так послал бы стражников, пусть порастрясутся, а то, поди застоялись. -предложил Лягва.

      -Э, нет, не так просто. Власти должны остаться в стороне. Пусть смердунцев пошерстят представители возмущенного населения. «Сознательные граждане, потрясённые наглым оскорблением родного государства не смогли сдержаться»... ну, и тому подобное... Так сказать, народный самосуд.

      -Это мы, стало быть - представители возмущенного населения ? Хе-хе-хе... А моим соколам-то какой навар?