Раба любви и другие киносценарии

— Я дарю тебе такое право, — сказал Тимур разбойнику и повернулся к Николо. — Стоя на пороге ада, который ты заслужил своим богохульством, можешь ли ты хотя бы раскаяться, чтобы уйти из этого мира спокойно? Посмотри вокруг, на холмы, пески, деревья, зверей и птиц, которые все прославляют единого, покоряющего! И только ты упорствуешь.

— Я вижу, ты отощал телом, зловредный старец! — сказал Николо. — И жаждешь насытиться новой кровью. Но да сбудутся слова пророка нашего: когда будешь призывать Бога, да не услышит он, ибо ты осквернил руки свои кровью и ноги свои, быстрые на человекоубийство. Не Бога ты оставил, а самого себя. Пролитую кровь взыщет с тебя Господь!

— Клянусь всемогущим! Я заставлю его замолчать первым же камнем! — крикнул прощенный разбойник и бросил твердый сухой ком земли, который попал Николо прямо в рот.

Тотчас, посыпался на Николо град сухих каменистых комьев. Вскоре весь он был покрыт серой пылью и красной кровью. Николо начал петь псалмы с окровавленным ртом, сначала громко, а потом все тише и тише:

— Перед Богом потрясется земля, поколеблется небо! Солнце и луна помрачатся! И звезды потеряют свой блеск!.. 

— Смотрите! Смотрите! — весело кричал народ. Как пес подыхающий враг Аллаха!

И они поднимали детей, чтобы те видели.

— Толпы, толпы в долине суда, ибо близок день Господень в долине суда. Солнце со светилами померкнет, и звезды потеряют свой блеск!.. — уже хрипел Николо.

Вдруг начало темнеть среди яркого дневного света. Черное пятно покрыло солнце. Сразу похолодало, подул ветер. Народ в ужасе закричал и начал разбегаться.

— Злобные джинны и идолы, которым служит враг веры, пришли проститься со своим слугой! — сказал Тимур.

— Нет, я пришел не к нему, а к тебе, — сказал кто-то рядом.

— Эблис! — сказал Тимур.

— Я по тебе соскучился! — сказал Эблис. — Мы ведь с тобой теперь как родные братья. И он захохотал.

Самарканд. Дворец. Крыша. Утро.

На крыше дворца, где были установлены телескопы, звездочет и десятилетний внук Тимура Улугбек смотрели на небо.

— Жаль, что дедушка Тимур сегодня занят, — сказал Улугбек. — Я хотел показать ему в китайскую трубу полное затмение солнца.

— Улугбек! Я давно предсказал твоему великому дедушке, что когда солнце достигнет своего четвертого дома, созвездия Овна, он овладеет престолом. Так оно и случилось.

— Заблуждаетесь, — сказал Улугбек. — Четвертый знак Зодиака не Овен, а Телец.

— Ты, Улугбек, еще слишком молод, чтобы учить меня, старого звездочета, — раздраженно сказал звездочет. — Ты должен чаше думать о звезде Муштари. Звезда Муштари покровительствует соблюдающим шариат. Достаточно ли ты учишь шариат для понимания звездного неба?

— Я учу китайскую астрономию и законы Птолемея.

— Я не думал, что у великого Тимура внук будет говорить еретические речи, — в ужасе сказал звездочет.

Дворец Тимура. Самарканд. Вечер.

Торжества во дворце. Собрались все жены с детьми, вельможи, послы.

— Я провозглашаю своим наследником в Хорасане и Систане моего сына Шахруха! — говорит Тимур и вручает сыну меч.

После этого он нежно поцеловал сына.

— Кто любит его, — обратился Тимур ко всем, — тот любит меня. Кто почитает его, тот почитает меня. Кто ему повинуется, тот и мне повинуется.

— Слушаем и повинуемся! — произносят вельможи в разных концах зала.

— Я клянусь на этом мече, что этим мечом поражу каждого, кто дерзнет не признать твою власть над миром, отец, — сказал Шахрyx.

— А теперь вы, визири, вельможи и знатные люди, — сказал Тимур, — делайте моему сыну подарки!

И со всех сторон начали подносить Шахруху золототканые одежды, золотые динары, драгоценности. И все родственники подносили подарки. Когда дошла очередь до Улугбека, он поднес чистый листок бумаги:

— Отец подарил тебе меч, а я подарю бумагу, потому что с помощью бумаги ты можешь овладеть могуществом во врачевании, в астрономии, геометрии, чтении по звездам, алхимии, белой магии, науке о духах и прочих науках.

Тогда Шахрух сердито разорвал бумагу и сказал:

— Ты, Улугбек, хочешь быть не мужчиной, а евнухом!

Самарканд. Дворец. Золотая комната. Вечер.

Тимур и Улугбек сидели в комнате, увешанной золототкаными коврами и золотыми тканями. Был вечер. Утомленный Тимур решил перед сном повидать своего любимого внука.

— Ну, какие загадки хочешь ты загадать мне сегодня, мальчик? — спросил Тимур, ласково улыбаясь и гладя Улугбека по голове.

— Мужчина, да не мужчина, — сказал Улугбек, — бросил камнем, да не камнем, в птицу, да не в птицу, которая сидела на дереве, да не на дереве.

— Первое — евнух, — сказал Тимур, — второе пемза, третье — летучая мышь, а четвертое — виноградная лоза.

— Дедушка! Ты такой мудрый! — сказал Улугбек.

— Нет! Просто я тоже был маленьким, и учитель мне тоже разъяснял детские загадки, — засмеялся Тимур.

— Вот вторая загадка, — сказал Улугбек. — Не смертен, и, однако, не бессмертен он, не божеской живет он жизнью и не человеческой, рождается каждый день и исчезает вновь, незрим для глаз и в то же время всем знаком.