Работа на лето

— Я же говорил, — Мачо открыл глаза. Диман ткнул Генку в плечо:

— Младшие ничего не знают. Об этом. Может, догадываются, но не знают. А старшие… те делают вид, что не знают. У них тоже есть какие-то дела, о которых не знаем мы. Вот такая жизнь… А теперь к делу, — Диман осушил остатки кваса. — Дело денежное. Макс, давай.

Андриянов уселся удобнее и сказал:

— Короче, Дриня вместо того, чтобы с нами на линию ходить, проработал неделю подметайлой в этом гадюшнике. Клиентура та ещё. Педикюр-маникюр, чистка шёрстки и продажа акс… слово такое он говорил, с сексом связано…

— Звеньевой Андриянов, — лениво сказал Диман, — кончайте придуряться…

— Не, правда, я сейчас вспомню… аксекссуаров, во! Их самых для собак всех пород. Я так понимаю, что их там сводят — типа породистых с породистыми, только с ценой Дриня напутал что-то — там тысячами долларов меряют… Ну, "суаре" по французски — это ведь "встреча", так? Секс-суар, секс-встреча…

Андрэ уже не смеялся — он ржал над братом, раскачиваясь на полке и икая. Мачо, сохраняя полную невозмутимость, сказал:

— Макс, аксекссуары — это АКСЕССУАРЫ. Барахло разное. Я слышал, что собачьи шубки по двадцать пять тысяч зеленью стоят…

— Да? — Макс коротко впал в задумчивость, потом отмахнулся: Да ну и крен с ними. Короче, у Дрини теперь есть план помещений, график дежурств охраны и адреса хозяев шавок.

— Я не понял, — подал голос Генка. — Если уж вы решили меня в своё дело допустить, то о чём вы?

— А, да! — спохватился Диман. — В общем, недалеко от Кравцова, в бывшем детском санатории, есть дом отдыха для собак. Это сейчас модно. Содержит его предприимчивая одна дрянь, обслуживает таких же дряней, гребёт деньги. Вот её мы и тряхнём. А точнее — хозяев её питомцев. На выкуп их поставим.

— За такой бизнес на кол надо сажать, — высказался Макс. — При киньте, Дриня рассказывал: привозят пуделька. Так на него хозяйка потратила чохом больше пяти тысяч долларов! А Дриня как раз полы там мыл, и эта сучка, ну, пуделятница, спрашивает владелицу: "Ой, скажите, а вот этот мальчик чистый, вы его дезинфицируете, прежде чем он тут работает? Он же, наверное, уличный…" Пацан для неё "уличный", а её ненаглядный пуделёк — вершина эволюции…

— Вообще-то это… — Генка поморщился. — Я собак люблю. Как-то…

— Мы все тоже, — кивнул Диман. — Правда, у нас у каждого соба ки, ты сам знаешь… Только Клир. Это — это не собаки, как и хозяева их — не люди. Для меня любой, кто способен потратить на маникюр для пса хотя бы доллар в стране, где два миллиона беспризорных детей — фашист, гад и нелюдь.

— Последнее — самое верное, — добавил Мачо.

— И обращение с ними будет соответствующее, — присоединился Скачок. — Ты, Клир, не видел, а я видел. У одного такого девчонка случайно машину великом задела. Так он на неё питбуля натравил. Прямо на глазах у людей. Вылезла такая харя из "мэрской" скотовозки и уськнула. Девчонка на всю жизнь хромая, а харя депутатом городской думы стала. Правда, недолго пробыла…

— Это ты про Гаврюхина? — усмехнулся Мачо. — Да, было такое…

В областном центре, в Остроге, — пояснил он Генке. — Потом у него чё-то полоса несчастий пошла — питбуль удавился, машина сгорела, дверь в квартиру взорвалась… Он и дёрнул в Питер жить. Подальше от наших диких мест…

— Короче, берём собачатин, — подытожил Диман. — Мы с Мачо и ты, Андрэ — втроём справимся, выезжаем завтра… Ну, кому ещё что помыть надо? Пошли, сейчас ребята придут баню убирать…

… В предбаннике показалось очень холодно, и Генка, поспешно вытеревшись, начал одеваться — и обратил внимание на то, как Диман провёл пальцами по вороту куртки. Генка пошутил:

— Проверяешь на вшивость?

— А? — Диман посмотрел отсутствующе и усмехнулся: — Да нет… Ампулу проверяю.

— Какую ампулу? — Генка перестал одеваться. Диман спокойно пояснил:

— Да понимаешь, Клир… На меня тут всё замкнуто. Целую кучу вещей только я знаю и только в памяти держу. Если что — мне нельзя попадать, скажем, в ментовку или к бандюкам живым. Я ведь не смогу промолчать, если как следует возьмутся, — он пожал плечами, — а что же из-за меня — людям пропадать? Вот я и достал несколько, ну, ампул, с цианидом. Один раз куснул — и всё, сразу.

Генка молча смотрел на спокойно объясняющего это Димку, и тот рассердился:

— Ну а что ты так смотришь?! Ну что ещё-то делать, если в такие игры играем?!

— Ничего, — медленно сказал Генка. Потянул на ноги штаны и, снова посмотрев на Димана, сказал: — Я с вами. Теперь — просто не вопрос. Хотя… один вопрос. Можно, Дим?

— Давай, — буркнул тот.

— А что вообще за люди на вас работают?