Работа на лето

… В десантном отсеке можно было только сидеть — правда, достаточно прямо. Одновременно было душно и довольно прохладно. Иллюминаторов не наблюдалось. И вообще Генка ощущал себя килькой, которую по ошибке живьём замуровали в банку. В принципе, в подлодках надо соблюдать молчание, но по здравом размыш лении ребята решили, что всё-таки не война и наверху не шастают германские "охотники" с глубинными бомбами. Поэтому вскоре Диман начал насвистывать, а потом затянул подходящее к случаю:

— Мало тех, кто выйдет вон из строя,Всей эпохи искупив вину…Спите, трусы, вас спасут герои Человека три на всю страну.Мачо поддержал его — он тоже знал эту песню:— Вам легко, ваш путь — к окну от двери,А кому-то — от огня к огню.

Где-то в чистом поле воют звериИ подходит Пересвет к коню.Спите, трусы! Этой темной ночьюСвечи загораются вдалиВаше знамя, порванное в клочья,Поднимает мальчик из пылиТам идет война за ваше завтра,Там кому-то вера дорога.

Видно: вами преданную правдуЗащищает кто-то от врага.В вязком иле сытого покояВы навек застыли все равноСпите, трусы, вас спасут герои…Вольным — воля, а спасенным дно.[42]

— Нам бы на дно не сыграть, — не выдержал Генка.

Он не боялся, что его сочтут трусом — все вокруг знали, что это не так…

… Плоское одноэтажное здание интерната находилось в какой-то сотне метров от берега. Туман стал гуще и плотней, но даже через него пробивались лучи прожекторов, заливавших забор и двор ярким, почти невыносимым светом.

— Чёрт… — процедил Мачо, сдёргивая на лицо маску. Диман сделал успокаивающей жест, показал пальцем на губы. Мачо указал на камеры, медленно поворачивающиеся на заборе и на видимый через причудливую решётку ворот "бентли" во дворе, возле которого скучали двое амбалов — клиент. Диман снова показал рукой — ерунда — и постучал по часам. Было без десяти три…

Они лежали в дренажной канаве за кустами на другой стороне пустынного шоссе. Железной дороги и домов за ней видно не было. У Генки в голове вертелись слова про "приют убогого чухонца". Он поправил перчатки и снял обрез с предохранителя.

Дальний гудок показался таким же призрачным, как мир вокруг, потусторонним. Диман поднял руку с какой-то коробкой, похожей на рацию, прошептал:

Готовы? Сейчас всё вырубится. Всё электрическое, что у них там сейчас работает. Как только охранник выйдет во двор — тут же вперёд.

Повторился гудок, туман прорезали столбы света, накатился рокот, гул, хруст. Диман нажал кнопку.

Погасли прожектора, выключились глазки камер на заборе, что-то спросил длиннословно и недоумённо один из телохранителей у машины. Грохот поезда стал плотно-вещественным — и Генка увидел подстроенным зрением, как из открывшихся высоких дверей вышел охранник — в жилете, угловатый, с дубинкой и в кепи. Впрочем, он видел всё это уже на бегу, а вернее — в прыжке через забор.

Он приземлился с перекатом, выстрелил в спускающегося с крыльца охранника. Диман тоже стрелял — раз, другой — в телохранителей — а Юрз и Мачо уже проскакивали в дверь. Поезд гремел и рокотал. Генка проскочил в дверь первым. Один охранник лежал в стеклянной будке с открытой дверью — стекло осыпалось, на стене блестели подтёки крови. Второй — у входа в коридор, он ещё шевелился, и Юрз, подскочив, выпустил вторую пулю в упор. В коридоре послышался встревоженный голос, метнулся луч фонарика, и Диман тут же выстрелил — упало тело. Генка быстро включил освещение в коридоре — оно было выключено, а значит и не перегорело.

На плитках пола лежала женщина в брючном костюме. Точнее ничего сказать было нельзя — пуля снесла ей полголовы.

— Похоже, все, — выдохнул Мачо.

— Где-то ещё клиент, — зло сказал Диман. — Клир, Юрз, быстро — он в одной из комнат отдыха. Мы в спальники… Блин, поезд прошёл…

В памяти Генки встала схема. Сюда — рывок Юрза, внутрь прыжком. В свете из коридора стала видна обставленная мягкой мебелью, вся в драпировках, с вычурными светильниками на стенах… Отличная звукоизоляция, специальные германские панели… Пусто. Дальше — рывок, внутрь прыжком. Кафельная комната, бассейн, душ, скамьи вроде банных… Пусто. Время, сука, время… а если услышал, если у него пистолет или ещё чище — мобильник?! Третья комната, последняя — рывок!

Опа. Даже не закрылся, паскуда…

Перед Генкой, ворвавшимся внутрь, была… комната пыток. Освещённая несколькими факелами настоящая средневековая комната пыток, уставленная жутковатыми орудиями и наполненная страшным детским криком.