Работа на лето

… Праздновавшие свою "победу" чичи озверели окончательно, потеряв остатки человеческого облика. Массовые молитвы сменялись подпольными пьянками, на улицах стреляли друг в друга представители враждующих племён-тейпов, из России десятками везли заложников… Мать братьев убили летом 97-го у них на глазах, у входа в подвал. Просто выстрелил проходивший мимо шестнадцатилетний щенок в форме "воспитанника", обкурившийся анашой. Восьмилетний Мачо с трудом похоронил мать, засыпав её тело щебнем. Объяснить младшему брату, что произошло, он просто не мог — тот плакал и просил, чтобы мама вернулась…

— Тогда нас Роза Гелисхановна подобрала, — Мачо вздохнул. — Случайно… Она со своим детдомом как раз в её село перебиралась, пешком. В Грозном оставаться было нельзя, денег никто не выдавал, жрать было нечего, старших ребят забирали в ополчение, мозги промывали разной чушнёй — аллахакбар там… Мы уже умирали. Я помню. Шесть дней ничего не ели, я хотел идти на базар, а потом подумал — не надо, пусть так. Сашен сперва есть просил, а потом говорит, — Мачо посмотрел на маячившую впереди фигуру брата: — "А мы к мамке пойдём, когда умрём? — я говорю: — Ага, — а он и говорит: — Тогда ладно…" Как сейчас помню: сидим около стены, а мимо дети идут, и какая-то девчонка кричит: "Роза Гелисхановна, Роза Гелисхановна, русские мальчики! " Ну и они нас с собой взяли… В село, аул, то есть… Там тоже тяжело было, работали всё время, чтобы с голоду не умереть. Но местные боевиков не пускали, а к нам не то что хорошо… так, не замечали, и слава богу. У Розы Гелисхановны наши сыновей убили, двоих. Но она ни разу ни на ком из русских зла не сорвала. А чеченят, если что, даже строже остальных наказывала…

— Когда будем чич убивать, то я её найду и спасу, чтобы наши не тронули, — подал голос, не поворачиваясь, Сашен. В его голосе звучала непоколебимая уверенность, что убивать чич придётся.

— Езжай молчи, — лениво сказал Мачо. — А в 99-м опять наши при шли. Я Сашку в детдоме оставил, а сам к десантуре прибился. Типа сына полка. Вот там хорошо было… Я даже думал Сашку взять, но побоялся — вдруг случайно пристрелят, бои шли… Я сам воевал. Ну, не так чтобы, — он поправился, — но приходилось ленты подносить, патроны, в госпитале помогать… всякое такое. А в 2001 меня пулей в бедро хватило, когда я за водой ползал, мне двенадцать как раз исполнилось… Тут начальство и приказало — в Россию, от греха подальше… Хорошо ещё, Сашку помогли забрать. Ну и мы в Остроге в детдом попали… — Мачо ругнулся. — Лучше бы в Чечне оставались — хлебнули мы в нём за год…

… Детдом оказался — впопыхах военные толком ничего не проверили — одним из десятков похожих на него детдомов демократической России, где неофициально, но чётко поставлена одна педагогическая задача — морально (а при случае и физически) уничтожить как можно больше русских детей. Вечное безденежье, скудная еда и тоска ещё могли бы переноситься, окажись среди руководства достойные люди. Но это были либо алкоголики, либо откровенно равнодушные бестолочи, либо садисты. Побои и издевательства были повседневным явлением. За год Мачо провёл в карцере — узенькой каморке без окон и вентиляции, куда "воспитанника" сажали голым и в зимний холод при +10 и в летнюю жару при +50 — больше двух месяцев. Сашену тоже "везло" — как, впрочем, и другим ребятам. Начальство было неистощимо на выдумки…

…— Например, девчонку могли заставить с пацанами в баню идти, — говорил Мачо, подталкивая коня пятками. — Одну заставили целую неделю есть из тарелки с пола, руками… А пацанов заставляли по спальному корпусу ходить в одних трусах, но не просто так, а порежут их бритвой на ленточки — и вперёд. Это даже хуже, чем если просто голый. Стыднее.

Генка подумал и мысленно согласился с Мачо. Голый человек может — назло врагам! — вести себя с достоинством, пусть и с последним. А если на тебе какой-то шутовской наряд из ленточек… Генка представил себе, что такое кто-то попробовал бы сделать с ним — и пришёл к выводу, что такой оригинал прожил бы ровно столько, сколько ему, Генке, потребовалось бы, чтобы оправиться от изумления.

Около секунды.

— В общем, дошли мы там… — продолжал Мачо. — Мы бы сбежали, многие бегали. Только мы же совсем не местные… — он улыбнулся, — правда не местные, и Сашену всего-то было, а как я его оставлю? Ну и терпели… А потом раз — и комиссия, ну и попали наши начальники под раздачу, да ещё как. Кто-то из ребят сбежал, но не просто так, а в Москву рванул, жаловаться. И повезло… Нас сперва хотели в другой детдом, потом какая-то сучка из Штатов начала на Сашена прицениваться, ей уже разулыбались вовсю, а он ей в машине все стёкла камнем побил, у неё живо аппетит пропал.

— Чего, так в Америку не хотел? — окликнул Генка Сашена. Тот дёрнул плечом, а Мачо объяснил: