Работа на лето

Какая-то часть мозга продолжала жить и функционировать нормально. Он понимал это. И понимал, что надо действовать, выдвинуть эту часть на передний план, подчинить ей спятившее тело и глаза, которые видят то, чего не может быть. Лучше всего их вообще закрыть, но тогда он уснёт, а это нельзя (кстати — почему? Была какая-то причина, но какая?) Он не может — не может! — сидеть в яме, потому что сидит на скамье. Возле стола. У стены. Вся эта чушь ему кажется, потому что он отравлен — так сказал Димка.

Отравили. Враги. Засада. Перехитрили. (Да встать надо же, надо встать!!!) Он поспит и подумает об этом. Или, может, он уже спит и ему снится весь этот перекошенный мир (ух ты, а потолок-то как низко опустился!) — тогда надо проснуться…

Он мог поклясться, что поднял правую руку, но она осталась лежать на колене. О. Пальцы пошевелились — интересно, чья это рука? Как она далеко — где-то внизу, а пальцев непонятно сколько…

Надо сделать так, чтобы его стошнило. Выблевать эту гадость. Где она была? В пепси? Нет, нет, конечно — в мясе, подливка набита специями… Что же это такое? Так быстро и так сильно, а ведь если не он, то ребята должны были сопротивляться, они имеют очень высокую сопротивляемость… Наверное, доза лошадиная…

Нельзя засыпать, нельзя — он один что-то ещё соображает… Неизвестно, почему, но так. Генка напряг волю… нет. Доза проникшего в мозг, кровь, нервы наркотика была слишком велика.

Не сдаваться. Не сметь! Он не спит, мир вокруг не изменился — обманывает зрение, обманывают ощущения, а не память. Он — здесь. Он — есть. Остальное навязано этой дурью.

В дверь вошли двое. Просто одетые. Широкоплечие. Лиц Генка не воспринимал.

— Готовы. Э, этот ещё смотрит!

— Дурак. Он всё равно ни фига не сечёт. ГГБ штука повальная.

Нет, я секу, я всё секу — я сделать ничего не могу, вот что страшно…

— Не, всё равно должны были повыключаться… Здоровые какие пацаны, ужас… Чьи же, интересно? Малолетки совсем…

— Ладно… Да, шеф… А как же, всё путём… Четверо… Не, шеф, вы не поверите — малолетки, лет по пятнадцать!.. Не, в отключке. Шеф, типа — делать-то что? Куда их?.. Да нет, можно запихать, но это, шеф, у меня опасение — уж больно здоровы. Это не кролики какие, как бы проблем не было потом, лучше их… Понял, понял, шеф, всё ясно… С собой, допросить, потом убрать. Во это правильно… Конечно, шеф, будет сделано в лучшем виде… Да всё узнаем… Да сейчас и выезжаем…

Он звонит по мобильнику. Всё кончено. Через минуту всё будет кончено. Неужели несколько милиграмм какой-то дряни, дурмана, могут перевесить всё — волю, веру, честь, совесть, дружбу?!. Чёрный колодец — уххх… Дна нет… лечу… падаю… Голос. Какой-то голос. Кто-то… стихи? Кто-то читает стихи? Поёт? Андрэ, что ли? Слова… вслушаться в слова…

Души, погрязшие в плоти,Я обращаюсь не к вам!Вы никогда не пойметеРусский прорыв к небесам.На костылях лжесмиреньяВам ковылять через жизнь.Я выбираю сраженье,

Это мой выбор. Борись.Я обращаюсь к героям,К тем, кто плюет в сатану.К тем, кто готовится к боюВ нынешнем страшном плену.К тем, кто не тлеет под игом,Кто поднимает над тьмойЗнамя со Спасовым ликом Символ Победы святой.К подвигу, к ратному делуНебо родное зовет.

Вспомним, как русичи смелоРать собирали в поход.Били бессчетные орды,Гнали врага от ворот.Был непреклонным и твердымРусский великий народ.Был перед Богом смиренным,Перед врагом — никогда!Ныне, как прежде, всех верныхЖдет боевая страда.Слово должно стать фрезою Резать сплетение лжи.

Меч должен грозной грозоюВспомнить свои рубежи.Встанем достойно и твердо!Русь свою не посрамим.Право на отдых — мертвым.Право на подвиг — живым.[54]

Не может быть.

Нечестно.

Надо встать.

Н А Д О.

… Первый из находившихся в помещении мужчин не успел ничего понять. Он как раз готовился подхватить за ноги одного из потерявших сознание мальчишек, когда страшные глаза — белок и чёрный зрачок! — вдруг заглянули ему в лицо, невероятная сила сгребла, скрутила, отшвырнула все его тренированные девяносто килограммов — и мир, вспыхнув на долю секунды, погрузился во мрак навсегда… Второй — он как раз убирал мобильник, повернувшись к окну — услышал звук удара и ещё что-то странное. Какой-то звук…

— Хррраууррр…