Работа на лето

   брэйка. - А всё-таки, почему ты меня пригласила?

  -- По заданию партии и правительства, - отозвалась она. - Что-

   бы ты не зачах от половой неудовлетворённости.

  -- Это месть за то, что вас отослали? - не обиделся Генка и поду-

   мал, что можно сказать - у Надьки хорошие результаты по стре-льбе - и взять её с собой. Но тут же выругал себя - с этого и начи-нается всякая фигня: место жене, место любовнице, место детиш-кам, место племяшкам - а дело гори огнём... нет уж! - Если ты так серьёзно относишься к выполнению заданий - погуляем после та-нцев? Обещаю, что буду приставать к тебе.

  -- А ты умеешь?

  -- Не буди во мне зверя.

  -- Не боюсь я хомячков...

   Генка хмыкнул. В качестве обслуги и поварихи Любэ была тиха, предупредительна и пунктуальна. А в качестве партнёрши по танцам...

  -- У стен монастыря опять большой переполох

   По мелкой речке к ним приплыл четырнадцатирукий бог.

   Монахи с матом машут кольями, спешат его спасти,

   А бог глядит, что дело плохо, и кричит: "Пусти, пусти!" - рэгтай-

   мом выпевал из колонок Гребенщиков:

  -- А над обкуренной Москвою в небо лезут леса -

   Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса.

   У хранителей святыни палец пляшет на курке,

   Знак червонца проступает вместо лика на доске...

  -- Ладно, пойдём, сделаем, чтоб всем тошно стало, - согласилась

   Любэ. - Только потом не пожалей.

  -- Бу спо, - отозвался Генка. - А пока давай ещё врежем... Р-разо-

   йдись!!!

   ... - Луна упала в реку, - задумчиво сказал Генка. - Я когда маленький был, то очень хотел её потрогать. Мне объяснили, что в небе она высоко-высоко, не достанешь. Но донырнуть-то почему нельзя - это я так думал, особенно, где мелко...

  -- Пробовал? - спросила Надька. Генка усмехнулся и приобнял

   девчонку за плечи. Они сидел над рекой на полуповаленной ветле, и обниматься тут было удобно. Генка ожидал физического или сло-весного отпора и приготовился, но Надька не вырывалась.

   - Хочешь, сейчас сам отпустишь? - спокойно спросила она. - Ты знаешь, что я сирота?А знаешь, кем я была четыре года назад, пе-ред тем, как меня вытащили из этого дела здешние? Порномоде-лью и проституткой. С девяти до десяти лет, год, после того, как мои родаки пропились дотла и продали меня одному азерботу. Ме-ня в здешней больнице лечили почти полгода.От разного.Ну,Клир?

70.

   Продолжим знакомство?

   Генка сглотнул и убрал руку. В глазах Любэ отражалась луна, делавшая их потусторонними. Слёз в этой луне не было.

  -- Ладно, - девчонка спрыгнула на песок. - Всё должно быть чест-

   но. Тут все про это знают, теперь и ты знаешь.

  -- Погоди, - Генка соскочил за ней, взял за тонкое горячее запяс-

   тье. - Знают - и поэтому...

  -- Ты плохо о них думаешь, - криво улыбнулась девчонка. - Я са-

   ма никого не хочу. Здешние ребята очень хорошие. Зачем им свя-зывать себя с той, которую кто только не лапал, когда ей было по-ложено ещё в куклы играть? Я сама. Одна.

  -- Ты же говорила... - Генка кашлянул, - родители, братья...

  -- Приёмные они. Точнее - я приёмная, что непонятно? - грубо

   спросила девчонка. - Мы - это только то, что мы есть, не меньше, но и не больше... Пока.

   Музыка гремела, казалось, совсем рядом, пульсировала в ушах. Генка подошёл к воде. Нагнулся. Поднял камень и изо всех сил швырнул его в воду:

  -- Блин!!! - он пнул песок. - Блин! Блин! Блин! - Генка, размахну-

   вшись, закинул на середину реки кроссовки, крутнулся на пятке и, догнав идущую к тропинке девчонку, схватил её за плечи: - Мне по фигу, - сказал он. - Слышишь, мне по фигу, кем ты была. Мы - это только то, что мы есть, это ты точно сказала, не больше. Но и не меньше. Слушай меня! - он тряхнул Надежду, хотя она и не откры-вала рта. - Мне плевать. И тебе будет плевать. Потому что никто в жизни тебя не целовал вот так!..

   ...Мачо был мокрый, словно купался в одежде, но улыбаю-щийся. Он бросил Генкины кроссовки на песок и спросил, садясь рядом:

  -- Ну и где она?

  -- Я её проводил, - Генка лежал на песке и улыбался в небо. - А

   сам сюда вернулся, полежать.

  -- Холодно на песке, простынешь.

  -- Не простыну... Спасибо за кроссы.

  -- Та ну шо вы... Я иду, вижу - плывут. Слазил ради интереса...

   Не кидать же обратно... Вот что, Ген, - Мачо оперся на локоть и наклонился к Генке. - Если ты её обманешь теперь - я тебя убью. Не фигурально выражаясь, а по-настоящему. Веришь?

  -- Верю, - Генка рывком сел. - Я никогда ни одну девчонку не

   любил. Я что и её-то люблю, не уверен. Но я её не брошу. Даже ес-ли гнать будет... - он помотал головой и признался как-то потерян-но: - Я думал, что много знаю о жизни. А тут за неделю столько на-слушался, что голова разрывается...

  -- То ли ещё будет, - сказал Мачо, раздеваясь. - Мне иногда каже-

   тся, что у меня разрывается сердце... Будешь купаться? Вода тёп-лая, класс!

  -- Пошли, - согласился Генка, стаскивая майку.

71.

ДОМ РОДНОЙ .

   - Егерский способ стрельбы очень нужен именно в лесистой

   местности, - Генка мягко клацнул затвором "мосинки". - Садимся... - он показывал свои слова, - широко расставляем ноги, локти упи-раем в колени, носки ног прижимаем к земле... Смотрим в бинок-ли.