Работа над ошибками

— Понятно. И что, неужели ему не хочется пожить для себя? Ну что, ему рулон обоев тот нужен? Или новый шкаф? Да и сколько там той зарплаты! Копейки! И так всё здоровье уже оставил. Я не понимаю…

Папа неопределённо пожал плечами.

— Он так воспитан.

Мама некоторое время разглядывала фигуры на доске, не то размышляя о чём-то своём, не то изучая перспективы шахматной партии. Затем она сделала ход и продолжила.

— А мы? Мы так же будем?

— Как?

— Ну вот так же: до последнего надрываться за новую сантехнику или …

— … или дачу…

— Ну зачем ты начинаешь? Представляешь: сейчас бы мы на даче сидели.

— Там нет такого ручья и такого дерева.

— Там можно много деревьев посадить, настоящий мангал поставить и дом построить, потом Дашка с внуками будет туда приезжать. А мы будем сидеть на крыльце, седые благообразные старички, и отдыхать.

— Мы и сейчас отдыхаем.

— Ну ты же меня понял! Вот что им мешает с нами поехать на пикник? Отдохнуть, пообщаться. Неужели им не хочется? Какое на этот раз оправдание, чтобы не ехать? Чем они сейчас заняты?

— Что-то по ремонту делают.

— Вот именно. У них постоянно: дела, ремонт, уборка, закрутка, отмывка, оттирка, затирка, застирка. Знаешь, какое-то обслуживание потребностей организма, а не жизнь. Я их не осуждаю, я просто их не понимаю. Где в этом счастье?

— Ну, видишь как. У них свой отдых, свои развлечения. Моим бабе и деду, например, не снилось такое: валяться у телевизора весь день. Или проснуться ближе к полудню. У них были свои требования времени, представления о работе и отдыхе, у наших родителей — другие. Мы — вот такие получились. А Дашкино поколение вообще неизвестно какое будет ещё. Дашка, будешь к матери на дачу приезжать?

Даша оторвалась от рисования.

— А ты где будешь?

— Я буду дома телевизор смотреть. А мать твоя будет помидоры сажать, картошку окучивать, внуков воспитывать.

— А может, у меня не будет детей, — робко уточнила Даша.

— Вот, — показал папа, — пожалуйста, новое поколение. У них не будет детей. Так что, мать, дача отменяется. Так-с… Это сюда… Последнее предложение сдаться, а то раздавлю тебя с позором.

— Она ещё маленькая, — махнула мама рукой, — кто ж в девять лет хочет детей. Женщина без детей — это не женщина.

— Ну а если, правда, не будет у меня детей, мало ли у человека в жизни интересов может быть, — осторожно произнесла Даша, — может, я стану художницей. Буду картины писать, выставки по всему миру будут.

— Одно другому не мешает, — назидательно проговорила мама, — я же как-то управляюсь со всем… Шах… Даш, дай булочку вон ту, надкусанную.

Даша протянула булку.

— Так что, дочь, ты решила быть художницей? Покажи, что там? — кивая в сторону альбома, спросил отец.

Даша развернула рисунок к родителям. На листе был ручей, сопки и осенние полуголые деревья.

— Красиво, — одобрила мама, — но художник — это, конечно, несерьёзно. Это, скорее, хобби.

— Это смотря какой художник.

— Художников тысячи, а зарабатывают единицы. Нужно что-то такое, на что семью можно содержать. Много достойных и интересных профессий — в старших классах определишься… И…. Мат! Ваша карта бита! Ты моешь посуду!

— Мы так не договаривались! — возмутился папа.

— Договаривались! Даша, подтверди. А то присоединишься к отцу.

— Подтверждаю — договаривались, — кивнула Даша.

Мама вскочила, чтобы исполнить победный танец. Папа сделал погромче звук, и вскоре они втроем пустились в пляс, распевая и перекрикивая хит, доносившийся из хрипящего радиоприёмника.

Глава 16

Ещё через неделю Даша почти привыкла к новому возрасту и новой жизни. Было много неожиданных минусов в детстве: отсутствие интересного общения, свиданий, финансовой независимости и Интернета. Постоянно не хватало свободы выбора, а порой и права голоса, но удивительным образом, Интернета всё-таки не хватало больше. Зато можно было не переживать о калориях, заработке и быте. Каждый день, если не каждый час, она то отчаивалась, то снова ликовала, понимая, что ей всего лишь девять.

Ей нравилось быть прилежной ученицей и хорошей дочерью. А так как это не требовало больших усилий, то оставалось много свободного времени, которое Даша решила распределить между чтением, изучением французского языка, рисованием и волейболом.

Даша нашла невесть откуда взявшийся в их доме русско-французский словарь, самоучитель по французскому и двадцать минут в день посвящала изучению языка. В голове постоянно крутилось про десять тысяч часов, необходимых для освоения любого навыка в совершенстве, и вскоре Даша даже стала вести календарь обратного отсчета к дате освоения языка.

Затем около часа она читала, после чего писала короткое эссе на свободную тему. Хотя исписанные листы она прятала в глубины школьного стола, всё же к выбору тем относила осторожно — кто знает кому на глаза могли попасться её заметки.