Работа над ошибками

Родители с радостью отнеслись к инициативе дочери пойти в художественную школу. Как ни странно, но именно на занятиях по живописи и композиции Даша действительно чувствовала себя девятилеткой. Порой она едва-едва поспевала за сверстниками в их творчестве, ежедневном кропотливом труде и совершенно точно уступала некоторым в таланте. Тем не менее, ей нравилось рисовать. А ещё она ощущала, что делает что-то правильное, и это было даже важнее удовольствия.

Трижды в неделю она ходила на волейбольные тренировки, а дома ежедневно делала зарядку. Тело было выносливым, гибким и сильным — таким Даша никогда его не помнила: не то раньше она и вправду была хилой и слабой, не то воспринимала здоровье как безусловную и бессрочную данность. С удивлением Даша отметила, что исчезли боли в спине, с которыми она свыклась за последние годы. Однажды одноклассник решил покрасоваться перед всеми новым умением — звучно хрустеть пальцами. В ответ на это Даша хотела продемонстрировать характерный хруст коленей, раздававшийся при вставании, но ничего не вышло. Девочка раз пятнадцать села и встала, и под улюлюканье одноклассников была вынуждена признать своё поражение. Все хохотали до упаду, вспоминая, как она пыталась извлечь звук из собственных суставов, но больше всех радовалась сама Даша.

Как ребёнок, впервые научившийся прыгать, Даша снова и снова испытывала пределы своих возможностей. Она с энтузиазмом бежала на уроке физкультуры, училась стоять на руках, становилась на мостик, карабкалась по канату. И даже когда шумно плюхалась на маты, прибегала предпоследней или проигрывала в спортивной игре, неизменно радовалась.

Каждый день девочка помогала маме с домашними делами, удивляя родителей кулинарными способностями и отглаженными рубашками. Они диву давались рвению дочери, а Даша лишь усмехалась про себя: мытьё полов или чистка картошки больше не казались каторгой.

Всё было неплохо. По плану. Продумано. Выверено до деталей. Стерильно.

Но ей было одиноко и скучно. Не покидало ощущение, что она в отпуске, и совсем скоро вернётся домой. А потом она встретится с друзьями, поделится успехами и новостями, расскажет об удивительном путешествии в прошлое. Пожалуй, именно одиночество всё чаще и чаще воспроизводило в голове вопрос: то ли это время, с которого нужно было начинать новый отсчёт, или стоит переставить время на часах, пока батарейка не села, и она окончательно не завязла в теле маленькой девочки с интересами и амбициями тридцатидвухлетней женщины? И что ждёт ещё дальше? Иметь пятидесятилетний жизненный опыт, будучи тридцатилетней? Будет ли эта разница в двадцать лет между телом и душой подмогой или обузой? Сможет ли она найти родственную душу, обрести друзей, создать семью?

Единственным человеком, с которым ей было по-настоящему интересно, стала преподаватель художественной школы — Анна Ивановна. Она была умной, веселой и красивой. Но главное — лёгкой. Даша всегда мечтала быть именно такой. Такие люди не тащат на себе все будничные хлопоты, своё прошлое и тяжёлое небо. Такие люди просто живут, невзирая на сложности. Они искренне заливисто смеются, закидывая голову назад, слушают чужие рассказы, опершись на руку, и отходят ко сну без губительных мыслей о несбыточном. На уроки к ней дети спешили, как на представление. Возможно, Дашу с её преподавателем роднило и то, что они по сути были ровесницами: Анне Ивановне было около тридцати. Но в её глазах Даша была ребенком, и Даше оставалось только с завистью смотреть, как после уроков она спешит с подружками куда-то или подолгу стоит у телефона-автомата, накручивая провод на руку.

Ещё одной отдушиной, дававшей ей возможность заземлиться, почувствовать, что настоящая она всё ещё здесь, был кофе. На карманные деньги она купила себе самый хороший растворимый кофе, который смогла найти, и пила его, когда оставалась одна дома. Дело было не в сонливости: с молодым телом приложилось и здоровье. Просто отчаянно хотелось чего-то знакомого, привычного. Она наливала себе чашку кофе с молоком, садилась напротив окна, делала глоток и неизменно морщилась: напиток был с кисловатым привкусом и не вполне привычным запахом. Но потом она расплывалась в улыбке и большими глотками допивала всю чашку. Затем она проветривала комнату, чистила содой чашку, старательно прятала банку в шкаф и снова становилась девятилетней Дашей, практически не отличимой от ровесниц.

Как бы то ни было, время шло, дурные мысли чередовались с пятёрками, рисунками, маминой похвалой, стопкой эссе. И с ожиданием будущего.

Неизменным бесконечным томительным ожиданием.

Глава 17

Даша сидела на полу в ванной, за дверью шумели гости, слышались музыка и звон посуды. Она открыла свой старый дневничок, в котором не появилось ни одной новой записи с момента её перемещения, в нерешительности покрутила ручку в пальцах, поставила дату, а дальше текст полился из-под её рук сам собой.