Работорговец (Русские рабыни - 1)

И вот он сидел и смотрел на своего нового начальника, а тот беспрерывно отвечал то на один звонок, то на другой, и чем дольше он говорил, тем сильнее и сильнее Мезенцев ощущал себя лишним и в этом кабинете, и в этом отделении, и в милиции вообще.

-- У-уф, надоели! -- хряснул Хребтовский черной гантелей радиотелефона по столу. -- Всем все подай! Одним -- машину на полчаса ерунду какую-то из магазина довезти, другим -- охрану на презентацию. А ты видел моих шпиндиков? -- ткнул он толстым пальцем в сторону мутного, искрапленного дождем окна. -- У половины -- метр с кепкой. Мне бы в патрульно-постовую роту с десяток таких амбалов, как тот рэкетир, которого мы завалили во дворе, я бы округу вот тут держал, -- хрустнул он стиснутыми в кулак пальцами.

Мезенцев проглотил это неожиданное "мы" и уже хотел спросить о своей будущей работе, но Хребтовского, кажется, понесло.

-- Вот ты знаешь, что у "штатников" -- ну, в смысле, у американцев в полицию не берут, если рост меньше ста восьмидесяти, а вес не дотянул до восьми десятков кэгэ? Знаешь? -- наклонившись к столу, спрашивал Хребтовский. Вены на его короткой, бычьей шее напряглись и казались отвердевшими, но лицо все равно оставалось землистым. -- А у нас всех подряд берут... Вот у тебя какой рост? -- впился он припухшими глазами в Мезенцева.

-- Метр семьдесят девять, -- четко ответил он, хотя в медкнижке после диспансеризации, последней морпеховской диспансеризации, значилось -- метр восемьдесят один.

Хребтовский хмыкнул, но комментировать не стал. За глаза всегда ругать легче. А в глаза -- как стена какая перед тобой. Одну можно завалить, а другая и на тебя рухнет.

-- В общем, так, -- уменьшил Хребтовский пачку на еще одну сигарету, заметив, что она вовсе опустела, скомкал ее одним резким движением и швырнул в урну, освободив от груза служебное предписание Мезенцева. -Пойдешь участковым. Должность -- капитанская. Будешь пахать без замечаний -- дорастешь до старшего участкового. Это уже, считай, майорская звезда на плече есть. А дальше...

Вместо продолжения он встал, пронес живот над углом стола, прошел к дальней стене кабинета, половину которого занимала карта-схема района Горняцка, и антеннкой сжатого в руке радиотелефона провел по извилистому ряду квадратиков.

-- У тебя на участке всякой твари -- по паре, -- не оборачиваясь, пояснял он. -- Есть частный сектор. Это улицы Проходчиков и Стахановцев. Есть район поприличнее -- пятиэтажки. Целых десять штук по улице Крепильщиков. На первых этажах в них -- магазины, кафе, химчистка, -- после слова "химчистка" почему-то помолчал, мрачно подумал о чем-то своем, может, о невозвращенной из химчистки рубашке. -- Вот, значит, так... Что еще? Ага, вот -- вторая половина участка. Это -- вся территория шахты "Пять наклонной" с постройками, шахтным двором, двумя терриконами, лесным складом и подъездными путями. Правда, шахта уже больше года как закрыта. Все пласты выработаны. Но управленческие штаты и кое-кто из работяг все еще сохраняются. Зачем, не знаю... А так, вообще-то, порушено там почти все на шахтном дворе. Короче -- сплошные руины.

Мезенцев выслушал все это стоя. Въевшаяся в кровь дисциплина подняла его, когда старший по званию встал, и заставила стоять, не шелохнувшись.

-- Есть участки получше, -- почесал Хребтовский бугристый затылок антеннкой радиотелефона. -- Есть похуже. Считай, что у тебя -- середняк. Во всяком случае, не вокзал, не вещевой рынок и не свалка. А по населению, -повернулся к Мезенцеву, -- по населению все в норме -- не больше трех тысяч голов. Две с лишком -- в "хрущобах", остальные -- в частном секторе. А ты сам-то где живешь?

-- На Двеналке, -- ответил Мезенцев и сразу поправился: -- В смысле, в поселке "Двенадцатой-бис".

-- Да-а, далековато на службу ехать... Особливо для участкового. Но ничего. Может, со временем где в пятиэтахе квартира освободится...

-- Разрешите, Николай Иваныч? -- проскрипела под чьей-то робкой рукой входная дверь.

-- Ну что там еще? -- вопросом на вопрос ответил Хребтовский.

-- Притих, Николай Иваныч, -- хозяин тонкого голоска шагнул из-за шкафа в кабинет, и Мезенцев наконец-то увидел, что это майор милиции, дежурный по отделению.

-- Откуда его к нам занесло? -- уже из кресла спросил Хребтовский.

-- Из поселка "Двенадцатой-бис", -- стрельнув глазами по неизвестному парню, нехотя ответил майор.

-- О-о! Твой земляк, Мезенцев! -- почему-то обрадовался Хребтовский. -- А ты его не знаешь? -- поняв, что ответа не будет, объяснил самому себе: -- У вас же поселок ого-го какой! Там одних участковых -- не меньше десяти человек будет. Да я так понял, что ты за эти семь лет не часто там и бывал.

Мезенцев коротко кивнул. Он действительно уже многое и многих перезабыл, а те, что подросли из сопливых пацанов за четыре его года учебы и три года службы в морпехе, вообще казались только что переселившимися в поселок людьми.

-- И что же он? -- не прекращал допрос Хребтовский. -- Да ты говори, не бойся. Это наш новый участковый.