Рабство и данничество у восточных славян

Изначальный смысл открытия двери «на пяту» здесь настолько утрачен, что певцы не считают нужным отметить, как ведет себя вошедший в княжескую «полату» Ермак Тимофеевич, распахивание двери настежь мотивируется легкостью и ловкостью его походки «со прихваткою, не с упадкою». Но это уже есть результат осмысления действий героя, истинное значение которых со временем стерлось. Восстановить подлинную логику поведения эпических героев у двери помогает все та же былина об Илье Муромце и Калине-царе. В одном из ее вариантов сталкиваемся с весьма многозначительной ситуаций приезда Ильи к Владимиру. Тут событий развиваются на бесконфликтной основе, на почве дружелюбия и полного согласия между богатырем и князем, что накладывает и своеобразный отпечаток на описание появления Ильи в палатах Владимира:

И входит он палаты потихошеньку,

Отпирает двери помалешеньку,

Чтит да крестит лицо белое,

Чудным образом богу молится,

А Владимиру низко кланяется.³⁶⁴

Столь же показателен и эпизод с прибытием в Киев отца Добрыни из былины о Добрыне и Змее:

Спрашивал он у ворот приворотников,

Спрашивал он у дверей придверников,

Отворял двери потихошеньку,

Запирал он двери помалехоньку,

Крест кладет по-писанному,

Поклон ведет по-ученому.³⁶⁵

Действия героев в данной ситуации логичны и вполне согласованы: открывая дверь «потихошеньку», «помалешеньку», они не могут затем не исполнить обычаев, предписываемых этикетом почитания жилища и его хозяев. Их поведение в данном случае является более последовательным с точки зрения истинного смысла происходящего. А оно ведет нас к архаическим представлениям восточных славян о жилище.

Было бы ошибочно усматривать в жилище древних народов только материальный объект: «В традиционном обществе жилище — один из ключевых символов культуры. С понятием "дом" в той или иной мере были соотнесены все важнейшие категории картины мира у человека. Стратегия поведения строилась принципиально различно в зависимости от того, находился ли человек дома или вне его пределов. Жилище имело особое, структурообразующее значение для выработки традиционных схем пространства. Наконец, жилище — квинтэссенция освоенного человеком мира».³⁶⁶ Этот освоенный мир был своим, противостоящим внешнему или чужому миру, всегда потенциально опасному.³⁶⁷ По словам Э. Бенвениста: "за пределами материальной общности, которую образует жилище семьи или племени, простирается пустынная равнина; там начинается чужбина, и эта чужбина обязательно враждебна." ³⁶⁸

Не подлежит никакому сомнению представление восточных славян о сакральности жилища.³⁶⁹

Границы дома (стены, пол, крыша) изолировали обитавших в нем людей от пагубного вторжения внешних враждебных сил, служили им надежной защитой. Особая роль предназначалась входу и окнам. Их семиотическое значение было очень велико. Они обеспечивали проницаемость границ жилища, что придавало им «статус особо опасных точек связи с внешним миром» и соответственно «особую семантическую напряженность».³⁷⁰ Двери и окна выполняли функции «своеобразного фильтра, задерживающего нежелательные потенции внешнего мира и, таким образом, регламентирующего связь дома с остальным пространством».³⁷¹ Всем действиям у входа/выхода, т.е. у двери, приписывалась высокая степень значимости,³⁷² поскольку «дверь в зависимости от того, открыта она или закрыта, становится символом разделения двух миров или общения между ними: именно через дверь пространство, в котором находится имущество, закрытое со всех сторон место, дающее чувство безопасности, которое определяет границы власти dominus 'хозяина', открывается в чуждый и часто враждебный мир. Ритуалы прохождения через дверь, мифология двери, придают такому представлению смысл религиозной символики. ³⁷³

Под углом зрения этих древних представлений о жилище и ведущей в него двери и следует рассматривать наказы царя Калина направляемому им в Киев послу, фигурирующее, в частности, среди наставлений открытие двери княжеских палат настежь («на пяту») есть не что иное, как мера предосторожности: посол, воплощающий внешние, враждебные киевскому князю силы, должен ради личной безопасности поддерживать связь с ними, чего при закрытой наглухо двери, замыкающей внутреннее пространство дома, изолируя его от внешнего мира, достичь невозможно. Само собою разумеется, что христианский этикет (крестное знамение, поклоны) вошедшему в жилище послу запрещается вследствие его принадлежности к иной вере. В отличие от татарского посла отец Добрыни, закрывая за собой дверь в доме Владимира, показывает тем, что он вступает в палаты не как враг, а как свой человек, которому не грозит здесь никакая опасность.