Рабы бессмертия

Больше всех его удивила работа двух сталкеров по кличке Худой и Рваный. Оба действительно соответствовали своим прозвищам. Худой — высокий, застенчивый, светловолосый долговязый парнишка, чья походка в раскачку сразу выделяла его среди остальных. Рваный, среднего роста, также не выделяющийся избыточным весом совсем молодой человек, с серьгой в ухе, не известно по какой причине надрезал себе одежду и в коленях и в локтях, еще несколько продольных разрезов сделал на куртке, отчего при каждом его движении была видна светлая подкладка. Но напарники были рукастые, молчаливые и чем-то неуловимо похожие друг на друга. Их отдел в ангаре состоял из трех комнат. В первой они жили, во второй собирали артефакты и тестировали их, в третьей держали готовые сборки. В отличии от сотрудников Янтаря всегда работавших в перчатках, очках и вообще крайне церемонно, Трофим в первый же день увидел, как Рваный зажав в тисках нечто светящееся стучал по нему со всей дури молотком. Нечто светящееся шипело и плевалось искрами, пару раз обжёгши руку сталкера, на что он айкал, но продолжал молотить молотком. Позже оказалось, что эта сборка предназначалась для усиления защитных свойств комбинезона, по заказу Коваля, но она не помещалась в предназначенный для нее кармашек комбинезона, поэтому Рваный сбивал ей края. Худой же испытывал маленькую воронку в качестве универсального утилизатора отходов. Стоит ли говорить, что небольшая метровая воронка, вьющаяся на листе железа стоящего посреди второй комнаты вызвала у Трофима оторопь. Худой же невозмутимо подкидывал ей всяческий мусор, собранный им во дворе и постоянно тихо поругивался на то, что воронка, как он назвал ее Юлька, отказывалась спрессовывать мусор как следует. Действительно сломав и скомкав стекло, бумагу, тряпки и прочее в плотный шар домашняя аномалия выплевывала ее обратно. Худой щупал и взвешивал произведенное, пробовал напильником и разочарованно покачивал головой, подкладывая осколки других артефактов под металлический лист. На взгляд Трофима одна эта воронка могла обеспечить небольшое производство то ли тротуарной плитки, то ли отделочных материалов, в любом случае полученный шар, диаметром почти десять сантиметров не возможно было сломать, а следы напильника практически не оставляли на нем след. Эти два парня, совсем не похожие на его коллег из пятой лаборатории, на порядок или два порядка глубже понимали свойства артефактов и что из них можно сделать. Трофим вспомнил, как смешно, практически на подушечках носили свои «пустышки», «батарейки» и прочее ученые на Янтаре.

Коваль — мастер по оружию и броне, валялся в своем гамаке подвешенным между столбами, блаженно выпуская дым, в окружении тускло освещенных стеллажей и ящиков со всевозможным содержимым. Рядом с ним на подставке, ярко освещенный со всех сторон стоял наполовину собранный или разобранный экзоскелет со множеством грубых царапин. Поздоровавшись и представившись Трофим выяснил, что Коваль сейчас по горло занять срочным ремонтом экзоскелета, одного из сталкеров группировки по прозвищу Гром. Экзоскелет исполосованный кровососом пострадал не меньше чувства собственного достоинства своего хозяина, который досадно промахиваясь по мутанту умудрился споткнуться и упасть в навоз псевдогиганта, где его лежащего лицом в коричневом, полосовал мутант, разрушив приводы и обездвижив конструкцию. Напарник тем временем расстрелял кровососа, но поднять Грома самостоятельно не смог. В таком положении Грому пришлось пролежать несколько часов, а подоспевшая помощь делала фотографии и неприлично громко ржала над грустным сталкером, который возможно скоро переименуется в Нюхача.

Комната Пикселя, сплошь уставленная разобранной аппаратурой, мониторами и несколькими современными остекленными автоматами для работы над микросхемами. Самого Пикселя на месте не было, но работающий компьютер и что-то паяющий в своем герметичном корпусе автомат, говорили о том что работа шла несмотря на отсутствие хозяина.