Рабыня страсти

— И ты хочешь, чтобы я взял жену, чтобы создал свой гарем? — изумился Хакам. — Теперь менее, чем когда-либо, мне этого хочется! Я предпочту книги…

— Было бы лучше, сын мой, если бы на закате дней твоих было бы кому наследовать тебе, но если ты не женишься и не зачнешь сына, то прошу: избери себе наследника тотчас же по восшествии на престол! Не должно быть ни малейшего сомнения в том, кто после тебя станет править Аль-Андалус. Когда мой отец, принц Мухаммед, был убит единоутробным своим братом, мой дед эмир Абдаллах ни секунды не колебался. Он выбрал меня, хотя мне и трех еще не сравнялось. Он воспитывал меня, любил и учил управлять страной. Так и ты должен поступить со своим наследником, как дед мой со мною, как я с тобою… Народ должен знать, что бразды правления в сильных и надежных руках. А правительство необходимо держать в узде. Не позволяй никогда и никому править от твоего имени, Хакам. Я всегда свято следовал этому золотому правилу…

— Я стыжусь того, что натворила моя мать, — тихо произнес Хакам. — Я знаю, что она меня любит, но поверить не мог, что она способна на злодейство! — Он взял руку отца и поцеловал ее — жест был исполнен нежной любви и преданности.

— Материнская любовь — самая сильная из всех, Хакам, — сказал Абд-аль-Рахман старшему сыну и вдруг крепко обнял его. — Благодарю Аллаха за то, что ты вырос и стал добрым человеком!

***

— Ты отсылаешь меня от себя навсегда? — аквамариновые глаза наполнились слезами. — О-о-о, не прогоняй меня, господин мой!

Абд-аль-Рахман глядел в эти глаза и чувствовал, как грудь его сдавливает незримый стальной обруч. — Любовь моя, драгоценная моя, я же все тебе объяснил. У меня не было выбора. Я не мог бы защитить тебя, останься ты в Мадкпат-аль-Захра.

— Но почему.., почему бы мне не жить в Аль-Рузафе?..

— Захра ненавидит тебя, любовь моя, — с грустью сказал он. — Она продолжала бы покушаться на твою жизнь и па жизнь ребенка, останься ты моей наложницей. — Он вздохнул…Нет, она никогда не узнает, что он собирался сделать ее третьей своей женой — женой, которая стала бы утешением его старости… Никогда не простит о» Захру…

— Л почему ты не отсылаешь ее, Захру? — Зейнаб вдруг озлилась. — Это она ревнивица — вовсе не я! Неужели ты любишь меня, и отсылаешь прочь?

— Я не могу публично отвергнуть мою жену и мать моего наследника, — терпеливо говорил он. — Многие не поняли бы меня. Подумали бы, что я хочу передать право наследования престола Аль-Андалус другому сыну. Да я уже все объяснил тебе, Зейнаб… Ты не такова, как большинство женщин. Ты поймешь. Тебе может не нравиться то, что я говорю тебе, но ты поймешь, почему я вынужден так поступить. И никогда больше не смей говорить, что я не люблю тебя! Это не правда! Я люблю и ради этой любви лишаю себя твоих ласк до конца дней моих. Ради любви.., и ради спасения жизни твоей и Мораимы!

— Ах, Абд-аль-Рахман, я не вынесу этого! — прошептала она. — Куда я уеду? А Мораима? Будет ли у девочки отец?

— Как ты могла подумать, что я изгоняю тебя? — выкрикнул он. — Я подарил тебе тот домик — помнишь, по дороге в Аль-Рузафу? Вокруг прелестный сад, виноградник… Чудный вид на реку… Все это принадлежит тебе, Зейнаб. Я не дам тебе свободы: ты наверняка понимаешь, что в нашем обществе женщина рискует жизнью, если не находится под защитой семьи. Я отдаю тебя Хасдаю-ибн-Шатфуту. Это твой новый хозяин. Он станет оберегать тебя и Мораиму.

Она была потрясена. Хасдай-ибн-Шапрут? Этот серьезный медик с удлиненным отрешенным лицом? Она невольно улыбнулась:

— Он довольно приятный человек, мой господин, но знает ли, как обращаться с Рабыней Страсти? Или я должна до конца дней своих хранить целомудрие? — Она вскинула прелестную головку:

— Может, ты собираешься наезжать ко мне тайно? Как бы я этого хотела, мой господин!

И снова кольнуло в груди у калифа — он с трудом перевел дыхание.

— Ты будешь принадлежать Хасдаю-ибн-Шапруту и душою, и телом, Зейнаб! Когда мы закончим этот разговор, то расстанемся навсегда.., моя прекрасная, моя любимая…

— А Мораима? — спросила она. — Ты отказываешься и от нашей дочки, мой господин?

— Ома станет привозить ее ко мне каждый месяц, — отвечал калиф. — Я не намерен терять из виду младшее мое дитя. Захра не причинит Мораиме вреда, когда тебя здесь не будет .. Впрочем, я пообещал Захре, что никогда более не увижу ее лица. Она узница в своих покоях, но, опасаюсь, что она все же не уймется. А когда меня не станет, Зейнаб, тогда не тревожься за нашу дочь: Хакам будет ее покровителем. Ты можешь полагаться на него, доверять ему, невзирая на то, что он сын Захры. А теперь, моя любовь, я ухожу… — Он отвернулся от нее, намереваясь удалиться, но Зейнаб воскликнула:

— Один поцелуй, мой господин!

Он остановился, словно прикованный к месту.

— Ты подарил мне множество прекрасных мгновений, господин мой, но лишь дважды я просила тебя. В первый раз — подарить мне дитя, и вот теперь молю о прощальном поцелуе! Неужели ты откажешь мне в этой последней просьбе?